Моделирование реальности: история науки, техники и цивилизации

Бутина-Шабаль Светлана

Неслучайно логически завершенное корпускулярно-механистическое мировоззрение утверждается в Европе тогда, когда появляется мануфактура, концентрирующая и организующая труд тысяч человек. На широко распространенных в XVIII в. мануфактурах эффективно осуществляется разделение труда: «Один рабочий делает и может всю жизнь делать одну-единственную операцию, другой – другую; из этого следует, что каждый работает быстро и умело» (Статья в «Энциклопедии» (1761)). Человек собой воплощает и отрабатывает модель механизма, в соответствии с которой он далее упорядочивает свои представления в науке.

Тогда же наука все более обретает собственную природу, становится экспериментальной, но и эксперимент не есть свободная поисковая деятельность с целью получить неожиданные ответы.

«Было бы неверно называть современную науку экспериментальной потому, что при вопрошании природы она использует экспериментальные устройства. Правильно противоположное утверждение, и вот почему: физика, уже как чистая теория, требует, чтобы природа проявила себя в предсказуемых силах; она ставит свои эксперименты с единственной целью задать природе вопрос: следует ли та, и если следует, то каким именно образом, схеме, предначертанной наукой» (М. Хайдеггер). Эксперимент подчиняется схеме, детерминированной познавательной моделью, которая, в свою очередь, воспроизводит исторический принцип организации продуктивной деятельности.

Далее модель познания, будучи методологией, по сути (она демонстрирует, как устроен мир и как его познавать), становится способом конструирования и воплощается в технических изобретениях. Технические изобретения – продукты научного творчества, посредством них наука предметно встраивается в социальную реальность. Изобретения конкретизируют модель, делают предметной, визуально-чувственной, эффективно работающей, многократно повторяемой в отдельных материализованных экземплярах. Тем самым технические изобретения закрепляют познавательную модель в качестве универсальной культурной матрицы, которая означает некий определенный набор правил для восприятия, понимания, интерпретации и конструирования чего бы то ни было за пределами научного творчества. Однако как только познавательная модель утрачивает способность овладевать новыми реалиями изменившегося мира, она допускает признание своей научной несостоятельности и со временем заменяется новой.

Поэтому наш экскурс в историю науки и техники представляет собой последовательный анализ познавательных моделей (которые мы понимаем как «Механизм», «Энергия», «Программа») и их реализацию в фундаментальных научных теориях, технических изобретениях, исторических событиях и социальных трансформациях. Логика изложения материала в книге воспроизводит логику формирования и реализации познавательной модели, которая представляется следующей:

*центральная научная проблема эпохи, порожденная запросами социальной практики ->

*гипотеза (ключевая объясняющая теория) ->

и (или) *ключевое техническое изобретение эпохи, которое становится своего рода наглядной конструкцией «устройства мира» ->

*познавательная модель (стабилизация научной картины мира) ->

(на основе данной познавательной модели) дальнейшее познание и претворение природной среды: *перестройка всех сфер жизнедеятельности в историческом времени и пространстве.

Глава 2. Наука до XVII века

Развитие научного познания фиксируется с конца XVII века (начиная с Исаака Ньютона), поскольку от глубокой древности до конца XVII века не было, по определению историка науки Т. Куна, «нормальной» науки, для которой была бы характерна какая-либо единственная, общепринятая точка зрения, например на природу света. Вместо этого существовало множество несогласованных точек зрения на привычные вещи и процессы, что в строгом смысле можно считать только отдельными проявлениями научного мышления и предпосылками науки. В условиях превалирующей конкуренции школ и мнений не произошла интеграция основы науки в виде общепринятых теорий, методов и стандартов исследования. Поэтому до Нового времени происходило накопление фактов, которые, как правило, присутствовали на поверхности явлений и имели случайный характер. Ведь только осознанно применяемая научная методология позволяет отбирать, оценивать и критиковать факты, то есть устанавливать «значительные»

факты как материал научного исследования. Неудивительно, что одни и те же категории явлений («факты») в «до-нормальной» науке описывались и интерпретировались учеными различным образом, что создавало хаотичную и мало полезную для практики картину.

Однако в контексте европейской истории осуществилась уникальная последовательность и взаимовлияние отдельных достижений донаучной мысли, что отклонило мышление от традиционной траектории. За рамками культурных стереотипов начал формироваться качественно новый способ мышления. Поэтому «Европа создала не лишь бы какую науку, но мировую науку. Создала она ее почти что самостоятельно» (Джозеф Нидхем). В силу этого период европейской преднауки важен для понимания природы современной науки.

Аристотель

В античности среди многообразия убеждений наибольшим числом приверженцев отличались эпикурейская, аристотелевская и платоновская системы. Но магистральное развитие естественнонаучного мышления связано с одной из них – системой Аристотеля, которая стала известна благодаря аристотеликам – школе перипатетиков⁸ , существующей с IV в. до н.э. по III в. н.э. В средневековую Европу аристотелизм пришел из арабского мира (сначала это были переводы комментариев к текстам Аристотеля) и произвел настоящую революцию: в 1215 году в Парижском университете вместо латинских поэтов стали изучать формальную логику. Сочинения Аристотеля по физике и метафизике (философии) оставались под запретом до 1255 года, когда факультет искусств в Париже предписал их изучение. Аристотелизм проник в католическую теологию, и произошла христианизация его учения. Появлялись переводы трудов Аристотеля на европейские языки, все умножалась огромная масса комментариев к ним. С XIII века система Аристотеля господствовала в Европе, под ее влиянием совершались научные открытия вплоть до XVI-XVII веков.

Аристотель был величайшим энциклопедистом своего времени, который смог свести в единую систему известные в античности факты о природе и обществе, размышления большого числа философов и естествоиспытателей, живших в период древнегреческой цивилизации. Содержание обширного материала не выходило за рамки повседневности, однако на этой базе Аристотель начал конструировать новое для человечества смысловое пространство (называемое им «эпистеме»), которое в дальнейшем стало европейской наукой. Аристотель поспособствовал возникновению науки, поскольку предпринял тотальную систематизацию сведений о мире, относящихся к сфере здравого смысла, и разработал метод получения нового знания – формальную логику (силлогистику).

Конструирование эпистеме началось с интуитивного обобщения опытных данных, результатом которого стала полная и завершенная картина мира, где каждое тело и движение нашло себе место. Поскольку хаотичная и существующая вне всяких закономерностей реальность непознаваема, выстроенный Аристотелем из разрозненных данных миропорядок, в общем и в своих частностях, стал одним из первых предметов исследования европейской науки.

Основатель эпистеме, Аристотель, задал ее фундаментальные ориентации. Прежде всего он четко отличил научное знание от предположения и мнения, закрепив его специфику: «знать» – это «знать первые причины, или элементы» вещи. А поскольку только общее раскрывает причину и только необходимое не бывает иначе, Аристотель сформулировал задачу науки как достижение исключительно общего и необходимого знания. Эпистеме о единичном невозможна: сам по себе факт не может стать предметом науки, ибо чувственное восприятие не есть восприятие общего. Введение в научное мышление единичного происходит путем применения к полученным от него впечатлениям определенных инструментов науки («универсалий» (общих понятий)), что позволяют сделать единичное познаваемым и вписать его в общую картину реальности.