Модификаты
Шрифт:
— Ты не можешь знать, что взбредет… этим в голову, и понятия не имеешь, не захотят ли они сделать с тобой нечто… гадкое, — продолжал капать мне на нервы Штерн.
— Может и так, Арни. Но зато что будет со мной, если Тюссан поймает, как раз знаю прекрасно. И выберу скорее неизвестность. Если не согласен — могу просто отпустить твою руку, и тогда ты сам за себя.
Я очень старалась говорить, как можно спокойнее, но, наверное, это не до конца мне удалось, и напряженность проявилась в голосе, потому как "мой" пришелец оскалился и прорычал что-то лингвисту откровенно недружелюбное, упоминая мое имя и его.
—
— Просто потерпи. — Вот с какой стати я должна его успокаивать? Взрослый мужчина, пребывающий в неведении о своей будущей судьбе, но так же, как и я, между прочим.
— София. Штерн, — встревоженный окрик Джеремаи прозвучал впереди, пугая меня и вызывая мгновенную реакцию у инопланетян.
Агова рванул на голос дока, прежде чем я и вдохнуть для протеста успела. Глыба молниеносно бросился ко мне, сгреб поперек тела, совсем не деликатно швырнул на землю, а сам навис сверху, не наваливаясь, но закрывая со всех сторон. Я взбрыкнула, толкнулась ногами в его широченную твердую грудь, и прямо-таки выехала из-под него, скользя спиной по траве.
— Джеремая — друг, — заорала что есть сил, одновременно переворачиваясь и вскакивая на ноги. — Агова, Джеремая — друг Софи. Не трогай. Арни, переведи ему.
— София, — закричал из темноты док снова. — Твою же…
— Док, не сопротивляйтесь, — Нога зацепилась, и я покатилась бы кубарем, если бы Глыба не схватил меня снова. — Они не опасны. Арни, да скажи же ты им, что Питерс свой.
С катастрофическим, на мой взгляд, опозданием лингвист стал выкрикивать перевод моих слов, но, похоже, уже было поздно, судя по жутким звукам борьбы впереди.
— Не-е-ет, — зашлась я в вопле, но его неожиданно перекрыл громоподобный властный рык Глыбы, все еще удерживающего меня.
Внезапно наступила тишина, да такая оглушительно-опустошающая, что мои ноги ослабли, отказываясь меня держать. Как же я безумно устала.
ГЛАВА 18
Действие стимуляторов заканчивалось, а учитывая нагрузки и те испытания, которым подверглась моя нервная система, происходило это стремительно. Я ощущала, как силы уходят из меня, будто вода в сухую землю из прохудившегося сосуда. Эмоции тоже резко пошли на спад, уступая место всепоглощающей апатии, но с этим я еще могла бороться. Оттолкнув удерживающую меня поперек тела лапу с жесткой шерстью, я упрямо поплелась вперед, но каждый шаг давался жутко тяжело. Мышцы стали как разваренные макаронины, сердце колотилось, словно я долго бежала, а не еле тащилась. Даже одышка появилась, тут же привлекая внимание Глыбы. Он шел рядом, приноравливаясь к моему черепашьему темпу, и заглядывал в лицо, часто втягивая воздух, но я не могла на это сейчас никак реагировать. Откат по полной. Нельзя безнаказанно насиловать свой организм, не рассчитавшись за это, никакие чудеса фармацевтики этого не позволяют. Благо до скал осталось всего ничего, так что прежде чем я окончательно выдохлась, мы выбрались на каменистую площадку перед пещерой. Мои глаза уже обвыклись с темнотой, и поэтому я сразу увидела лежащего на спине дока,
— Нет, — я бы хотела закричать, но едва ли вышло громче шепота. — Отпусти. Джеремая — друг.
По крайней мере, глаза Питерса были открыты и погибающим от удушения он не выглядел, хотя лежал неподвижно, шокированно глядя на инопланетянина.
Я хотела схватить лапу Аговы, чтобы настоять на освобождении дока, но мне удалось лишь слегка коснуться его шерсти, и он отпрыгнул от меня так, будто я его мощным разрядом шибанула, а над самым ухом гневно фыркнул Глыба. Реакция странная, конечно, но в данный момент мой разум буксовал почти на месте, и меня вполне устроил результат. Джеремая был отпущен и медленно сел, потирая горло. Но в ответ на его движение Агова подступил снова, высказываясь явно гневно и угрожающе.
— Я так понимаю, просить объяснений происходящему сейчас не самое подходящее время, — еле слышно прошептал Питерс, и я кивнула. — София, Вам срочно нужно что-нибудь съесть и принять еще дозу стимулятора, или совсем скоро Вы отключитесь.
Он даже в темноте и в подобной обстановке, с нависающим над головой монстром-пришельцем, мгновенно оценил мое состояние.
— Эй, Софи, — окликнул меня Арни, — этот мохнатый парень утверждает, что наш док — нечто гадкое… тварь, рожденная против естества… примерно так. Неправильная кровь. Не должен жить.
Глыба повернул мохнатую башку в сторону дока и понюхал. И что-то в том, как поменялась его поза, сигнализировало мне, что дело очень плохо.
— Со мной чуть повременим, — ответила я Питерсу, взяла его за руку, как делала с Арни, и продемонстрировала сцепленные ладони: — Джеремая — друг Софи. Джеремая — друг Аговы и Глыбы. Он идет…
Но договорить мне не дали. Глыба с силой толкнул дока, умудрившись никак не задеть меня, так что тот, перевернувшись, откатился к ближайшему валуну, а Агова снова напрыгнул на него, вжимая в землю.
— Джеремая — друг. Друг. Арни, скажи, — твердила я, подползая ближе, но ответом было лишь жуткое рычание, а "мой" пришелец встал у меня на пути. Болезненное же хрипение дока говорило мне о том, что у меня считанные секунды для того, чтобы сделать хоть что-то.
— Я никуда не пойду с Глыбой без Джеремаи, — из последних сил выкрикнула я. — Глыба уходит без Софи. Переводи.
Я понятия не имела, не наплевать ли прилипшему ко мне аборигену, пойду я с ним или нет. Да и ничто не помешает потащить меня силой. Но что еще я могла бы сказать?
— Это неразумно, Софи, — зашипел на меня Арни.
— Переводи, — рявкнула я и тут же закашлялась от дикой сухости в горле.
Услышав слова лингвиста, Глыба развернулся и пихнул Агову, сталкивая с Питерса. Но тот оскалился в ответ, не собираясь уступать. Две мохнатые громадины стояли согнувшись, рычали и сверкали жуткими клыками, глядя друг другу в глаза, как будто вели некий безмолвный спор. Док же лежал между ними на земле, хватая воздух и явно боясь отползти, чтобы не спровоцировать новой атаки. Я осторожно приблизилась, желая оценить его состояние, но теперь Глыба обернулся ко мне и что-то произнес отрывисто и грубо. Вселенная, я провела в его обществе едва ли полчаса, но уже как-то чувствовала, что сейчас он действительно зол, а не просто насторожен или настырно настаивает на своем.