Моё чужое имя

Уланова Ирина Александровна

— Что, надоели тебе они? Мне тоже… – Кира смерила ее грустным взглядом, потом внезапно оттолкнула своего юного кавалера и нетвердо направилась к выходу. – Поехали домой!

— Ты что собираешься сама за руль садиться? Ты же пьяна, ты на ногах едва стоишь…

— Ну я же тебя не на себе повезу, а на машине, — глупо захихикала Кира, — поехали, не бойся.

Настаивать на своем Женя никогда не умела, потому, все же поехала – вцепившись мертвой хваткой в ремень безопасности и в страхе зажмуриваясь перед каждым поворотом. Но оказалось, что Кира действительно ездит уверенней, чем ходит, а холодный мартовский ветер в раскрытое окно вскоре

окончательно отрезвил подругу. Доехали без приключений.

Прощаясь с Кирой, Женя глянула на часы – все-таки рановато она вернулась. Ну ничего, зато при случае можно будет ввернуть Сереже, что ее подвезли. И пусть думает, что хочет.

Случая, однако, не представилось – их окна не светились, значит, Сергея дома нет.

— Евгения Андреевна?

Женя вздрогнула, услышав так неожиданно свое собственное имя. У самого подъезда в тени стоял молодой человек, внешним видом и интонациями голоса напоминающий одного ее студента, потому Женя, немного замешкавшись, все же ответила:

— Да… Чем могу помочь?

— Я просто хочу вас предупредить… — Парень вышел из тени, и Женя сразу поняла, что молодой человек ей не знаком. Она в панике отступила назад и оглянулась на парковку возле дома. Слава богу, Кира еще не уехала и, кажется, тоже заметив эту сцену, вышла из машины. – Вы не должны меня бояться, — торопливо продолжил парень, тоже бросая взгляд на Киру, — я хочу вам помочь. То, что случилось с вашей сестрой, это не несчастный случай…

— Отойди от нее, урод! – крикнула издалека Кира и, достав что-то из машины, уверено двигалась к ним.

— … ее убили, — произнес он слова, от которых у Жени чуть не подкосились ноги.

— Кто? – Женя ясно понимала, что не поверит ему в любом случае. Но не спросить просто не могла.

— Ваш муж, — едва слышно отозвался парень и, прежде чем Кира с электрошокером в руках успела к ним приблизиться, снова шагнул в тень и исчез.

***

Хлопнула за Женькой входная дверь, и Сергей одним движением смяв газету, швырнул ее в дальний угол. Она как будто специально изводит его! Сначала истериками заставляет прятаться на работе, а когда он срывает все свои планы, чтобы побыть с ней, заявляет, что не хочет видеть его физиономию. Ну а сегодня—то в чем он провинился? Все равно Сережа плохой – циничное чудовище и моральный урод! Вместо того чтобы торчать здесь и есть эту яичницу, он бы уже десять раз успел переговорить с Соловьевой по поводу завода! Можно подумать, он для себя старается – это ведь ее сестра, ее отец…

Все еще внутренне кипя, Сергей подобрал с пола газету, расправил и бросил в тумбочку – свежая все-таки. И сразу начал набирать Шуркин номер.

— Салтыков, ты? – спросила трубка.

— Я, Соловьева, я. Не отрываю?

— Не-а, — задорно отозвалась Шура.

— Шурик, можешь на час выбраться из дома? Я тебя кофе напою с пирожными.

— С пирожными? У нас фигура, так что уж лучше вы к нам! — И, помолчав, добавила. – Мужа в городе нет. Приедешь?

— Уже лечу, — откликнулся Салтыков.

Любовниками в классическом понимании они не были. Еще в университете между ними завязался легкий необременительный роман, банальный и где—то пошлый: вместе сдавали экзамен, потом вместе отправились отмечать успешную сдачу сессии и не заметили, как доотмечались до того, что проснулись в одной постели. Шура тогда встречалась с каким—то парнем, который стал в последствие ее

первым мужем, у Сережи тоже была девушка, так что продолжения их роман не получил. Никакой особенной страсти в их отношениях не было ни тогда, ни, тем более, теперь, скорее они просто были друзьями, которые периодически спали друг с другом. Это было привычкой – от привычек трудно избавиться – и не влияли на эти отношения ни Шуркины браки, ни Сережины большие и маленькие влюбленности. Просто и в счастливом браке бывают черные полосы, когда одолевает такая тоска, такая усталость, что хочется выть и лезть на стенку.

Сейчас, в супружеском ложе начальника отдела ФНС чувство одиночества, тоски и усталости несколько притупилось. Шурка молчала, рисуя пальчиком замысловатые фигурки на Сережином бицепсе, Сергей дремал, сквозь сон вспоминая, что пришел он к Соловьевой по делу. Только вот по какому?

— Сколько времени? – вдруг встрепенулся он.

— Половина второго. Что – жена ждет?

— Если бы меня кто-то ждал, я бы к тебе не приехал.

Соловьева развеселилась, и резво выбралась из постели, потягиваясь и демонстрируя отличную загорелую фигуру:

— Знаешь, Салтыков, вот за твою честность я тебя и люблю.

— Не обижайся, Шурик. Можешь тоже считать меня чудовищем, у которого все чувства давно атрофировались.

— О! это кто так верно подметил? Неужели сам догадался?

Шура рассмеялась и скрылась в ванной.

Разговор «по делу» состоялся уже позже, когда Шура позвала Салтыкова пить кофе.

— ООО «Алюминий»? Припоминаю что-то… — Шура поставила на журнальный столик две чашечки и сама села напротив. Говорила она осторожно, как будто опасаясь сказать лишнее. — Печенье забыла. — Она поднялась и снова скрылась в кухне, пытаясь оттянуть разговор.

— Шурик, я понимаю, конечно, что таким не делятся, тем более, если информацию не ты собирала. Но это не по работе, это лично мне нужно, понимаешь? Очень нужно.

Шура опустилась на подлокотник кресла, поставив на колени вазочку с печеньем:

— Да я, Сереж, действительно мало что знаю, только в общих чертах. Когда наши проводили проверку бухгалтерии «Алюминия»… ну после сообщений из Красноярского БЭПа – наше ведомство интересуют преимущественно налоги, но, как мне рассказывали, там бы только слепой не заметил, что большая часть документации на списанную руду – липовая. У «Алюминия» контракт был с московской посреднической фирмой «Меридиан» на продажу им негодной к обработке алюминиевой руды. А у «Меридиана» контракт на продажу бракованной руды небольшому перерабатывающему заводу. Это все официально указано в документах «Меридиана».

БЭПовцы из Красноярска еще до нас успели проверить этот перерабатывающий заводик, нашли его, только никакого отношения к переработке металлов он не имеет – половина документации у него тоже липовая. А вот куда все-таки девалась руда, купленная «Меридианом» — тайна, покрытая мраком. То есть, все, конечно, представляют, но ни в одном официальном документе этого не значится. За руду «Меридиан» расплачивался с Патровым, конечно, тоже неофициально.

И все эти данные – и на перерабатывающий завод, и на «Меридиан», и на Патрова БЭПовцы из Красноярска собрали. Ты не думай, они не халтурили. А теперь вспомни: в уголовном деле, которое ты читал, было хоть слово про «Меридиан» или про перечисления сумм «Меридианом» на счет Патрова? Не было. А почему – это вопрос к твоему коллеге Зорину.