Моё чужое имя

Уланова Ирина Александровна

В конце концов, Лина не выдержала – встала и ушла, гордо подняв голову, а Таня провожала ее глазами.

— Дарья Сергеевна правда ищет, или ты просто так ее отослала? – сказал я только чтобы напомнить о себе.

Таня повернулась ко мне и поморщилась так, будто увидела таракана:

— С каких пор мы на «ты»?

Прямо пунктик у нее с этим «тыканьем». Больное самолюбие, не иначе.

— Со вчерашнего вечера, забыла? Ты сама предложила, между прочим.

— Не было такого, — после секундного замешательства уже менее уверено ответила она.

— Ладно, не было, — легко признался

я, — тогда предлагаю перейти сейчас.

Если продолжать аналогию с тараканом, то сейчас Таня решала: раздавить или жалко пачкать туфельку? В общем, я уже понял, что момент выбрал неудачный. Хорошо, что вовремя появился Федин и развеял как-то обстановку:

— Таня, до обеда нужно успеть в морг – если едем, то собирайся сейчас.

— Макс, я сегодня абсолютно свободен, могу вас подкинуть, — вмешался я.

Федин, разумеется, возражать не стал – выделять для поездки в морг служебную машину никто ему не станет, а толкаться в час-пик в общественном транспорте приятного мало.

Главная беда крупных городов – пробки на дорогах – до подмосковного Старогорска еще добраться не успела, так что передвигаться со скоростью черепахи нам не пришлось, а кое—где я даже смог развить приличную скорость. Мы с Фединым переговаривались, обсуждая, как лучше проехать, а Таня больше молчала, отвернувшись к окну.

Недолго поколесив по городу, минут через десять мы уже подъехали к Бюро судебно—медицинской экспертизы, прозванном в простонародье моргом. Бюро находилось на территории городской больницы – серенькое неприметное здание с бронированной дверью и затемненными окнами.

— Таня, а тебе в морге бывать приходилось? – спросил я, ставя машину на сигнализацию.

— Давно, еще на практике. У меня образование юридическое.

Судя по тому, как она поежилась и передернула плечиками, вспоминания те были не из приятных – я ее вполне понимал.

— Так ты юрист? Тогда разреши поддержать тебя, как коллегу, — я подал ей руку и смело шагнул за Фединым в помещение, из которого так и несло подвальным холодком.

Внутри здание казалось куда более обширным, чем снаружи, так что по коридорам и лестницам мы то спускались, то поднимались довольно долго. А по пути Максим зачем—то делился деталям обнаружения трупа. Нашли владельца автомобиля за городом вдоль той же трассы, куда мы выезжали с Вагановым, но чуть дальше, за поворотом в какой—то пригородный поселок. Убили, как сразу заявил эксперт очень недавно, не более суток назад – может быть, в то время, когда проводили опознание в кабинете Ваганова. Мужчине около тридцати лет, и под описание Тани он вполне подходил, даже куртка с орлом и та была на нем, а убили водителя, как и Каравчука – с помощью ножа. Но его в отличие от Каравчука пока не опознали – документов нет ни в карманах, ни в машине.

— А автомобиль на кого зарегистрирован? — поинтересовалась Таня.

— На некую Петренко, пенсионерку шестидесяти семи лет. Машина либо угнана, либо на ней по доверенности катались. С Петренко пока наши не связались.

Когда мы спустились в коридорчик, ведущий непосредственно в танатологическое отделение, я начал нервничать:

— Макс, а что обязательно сюда нужно было тащиться, по фототаблицам его опознать нельзя?

— По фототаблицам Таня его

не опознала, — терпеливо объяснил Федин. – Там четкость плохая, сам понимаешь.

Холодом повеяло еще сильнее и, кажется, я даже почувствовал запах формалина – самый ненавистный мною запах.

Перед дверью в отделение, я крепче сжал Танину ладошку, а она украдкой вопросительно на меня посмотрела, но руку не забрала. Запах формалина чувствовался уже явно, причем с примесями еще чего—то – и я даже не хотел знать чего… У стен на каталках умершие, покрытые застиранными простынями так, что торчали только синюшные пятки. Некоторые трупы, впрочем, были не покрыты. Мне очень некстати вспомнился запах пельменей в Пиццерии, а потом и пицца, которой я обедал полчаса назад…

— Я вообще не знаю, смогу ли его опознать… — торопливо заговорила Таня. – Я его живым бы не узнала, а так, тем более. Надеюсь, это у вас не единственная зацепка?

— Не узнаешь, так не узнаешь, на крайний случай у нас еще Петренко есть, — отмахнулся Федин, но тут же добавил негромко. – Но лучше конечно, чтобы ты его опознала.

Если бы меня тошнило чуть меньше, я бы обязательно занудно добавил, что опознание должно быть непредвзятым, а за подобные просьбы Федину можно и отвод заявить[9] . Только вот клиент мертв, так что жаловаться все равно некому.

— Привет, Петр Иваныч, — поздоровался Максим с выплывшим из боковой двери сухонький мужичком—судмедэкспертом в зеленом хирургической костюме и зеленых же нарукавниках.

— Здорово, Максим! – Эксперт протянул Федину руку и опасливо окинул взглядом нас с Таней. — Родственники?

— Свидетели на опознание, — пояснил Максим, а эксперт тут же взялся за Танину руку:

— Топорков, — охотно представился он. А я, хоть и явственно чувствовал съеденную пиццу в своем желудке, но меня хватило на то, чтобы с сарказмом заметить про себя: фамилия подходящая… А потом Топорков и мне протянул руку – я на нее покосился. В перчатках.

— Да не волнуйтесь, молодой человек, чистые. Вы, наверное, на счет вчерашнего вечернего, да? Хороший, Максимка, вчера паренек попался – свежий… — потом эксперт покосился на нас с Таней и заговорил тише, с одним Максимом, а потом они и вовсе направились к одной из каталок.

— Чего ты, пошли… — шепнула Таня, потому что я все еще крепко держал ее за руку и очень не хотел, чтобы она шла к каталке. Но мы все-таки подошли.

— У паренька вашего горло перерезано… — пояснил добрый эксперт, прежде чем откинуть простыню, — да и шейка свернута – голова, в общем, на одном кожном лоскуте держится… Я вас заранее предупреждаю, чтобы никому плохо не стало.

Пицца зашевелилась и начала подниматься вверх по пищеводу.

— Он? – спросил Макс у Тани.

Татьяна, наморщив лобик и осторожно дыша, изучала лицо убитого мужчины – желтушное, с приоткрытыми мутными глазами. Я предпочел изучать кафельную стену.

— Да я не видела его лица, Максим… Покажите руки – он курил там, у машины, у него пальцы были очень крупными и, кажется, с наколками. Эксперт послушно откинул простыню, скрывавшую рану, которая и правда была «от уха до уха». Пицца начала подступать к горлу, а Таня зло зыркнула на меня и выдернула ладонь. Я, наверное, сжал ее слишком сильно.