Моё чужое имя

Уланова Ирина Александровна

Пока Максим пробегал глазами ответ из ИЦ, Ваганов, который с ним уже ознакомился, с выражением отвращения на лице качал гирю килограмм в двадцать. Гиря уже много лет лежала под столом у зампрокурора и, по наблюдениям Федина, когда Юрий Николаевич был чем—то раздражен, рука его машинально тянулась к гире. Ясное дело, что раздражение Ваганова на этот раз было связано все с тем же ответом из ИЦ – в везение он не верил.

А Максим читал. В документе было написано, что отпечатки пальцев трупа с трассы Старогорск-Москва идентичны отпечаткам Нуйкова Александра Борисовича, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения. Примечательно, что с марта две тысячи десятого Нуйков находится в розыске по делу об убийстве. Чуть раньше – в

конце две тысячи девятого он уже отбыл срок в колонии общего режима – осужден был районным судом города Москвы на пять лет по статье 162-1[11]. Нуйков от звонка до звонка отсидел свой срок, плюс получил еще полтора уже в зоне.

— Прочитал? – осведомился Юрий Николаевич. – Посмотри—ка откуда он родом.

— Зарегистрирован в поселке Дмитрово Московской области…

— Ну! А какого черта он приперся в Старогорск, когда в бега пустился? Что у нас здесь медом намазано?! – громыхнул Ваганов, как будто виноват в этом был Максим.

Федин, однако, впечатлительностью не отличался, потому в ответ на ор даже ухом не повел:

— Не-е, Ваганыч, положим, мы знаем, почему приперся он именно в Старогорск, а не куда-то еще. Каравчука-то он найти мог только здесь!

Этот несложный вывод, что в Старогорске Нуйков разыскивал именно Каравчука, опер и следователь сделали после того, как при мертвом Нуйкове был найден измятый блокнотный листок с двумя Старогорскими адресами. Один адрес принадлежал Каравчуку, уже мертвому на тот момент, второй – как узнали, запросив адрес по базе данных – один из старогорских адресов Патровой Софьи Павловны.

В Старогорске трудно было найти человека, который бы не знал фамилию Патров. Именно Александр Патров – покойный муж Софьи Павловны – возглавлял фирму «Старогорск-Тур» и держал в своих руках весь туристический бизнес Старогорска. Сам Старогорск – старейший город, основанный еще в XIV веке, близ которого расположены десятка два памятников старорусского зодчества. Патров, родившийся в Старогорске, половину жизни и огромные средства вложил, чтобы восстановить и сохранить местные достопримечательности. Тогда же он организовал «Старогорск-Тур» и начал проводить полномасштабные рекламные акции, пытаясь привлечь внимание туристов к Старогорску. Приблизительно с середины двухтысячных его труды, наконец, стали окупаться: туристы со всей России и даже зарубежья активно посещали город, охотно пользуясь услугами «Старогорск-Тура», останавливаясь в гостиницах, принадлежащих Патрову, обедая в его сети ресторанов «Сказка», и отовариваясь в его же супермаркетах «Снежинка».

А после внезапной смерти Патрова, наследницей всего этого стала его вдова – Софья Павловна Патрова.

Каким образом эта дама могла попасть в один список с Виктором Каравчуком – довольно мутным типом – ни Максим, ни Ваганов не понимали. И спросить было не у кого – Каравчук, как и обладатель блокнотного листка Нуйков, мертв, а Софья Павловна, как сообщили в «Старогорск-Туре», в отъезде.

— Да, кстати, — вспомнил вдруг Максим, — я же вчера сгонял в этот адрес. Ну, чтобы убедиться, что ее действительно нет в городе. Так вот, консьерж на входе обмолвился, что с неделю назад Патровой уже интересовался некий мужчина лет тридцати, в кожаной куртке. Показал ему фотку Нуйкова – опознал.

— А застал он Патрову дома? – насторожился Ваганов.

— Консьерж говорит, что она уже месяц, как в городе не появляется, так что не застал. А нам ее, Ваганыч, позарез найти нужно!

Юрий Николаевич задумчиво произнес:

— Как бы нам ее в виде трупа не найти. Заказное убийство вроде вырисовывается…

— А я что говорю! – аж подпрыгнул в кресле Максим. – Нуйков в бегах, причем грозит ему срок за убийство – деньги нужны позарез, так что терять ему нечего. Кто-то заказал ему Каравчука с Патровой, вот он и приехал в Старогорск! А вот теперь смотри, Ваганыч: Патрова-то недавно овдовела, причем муж ее не от продолжительной болезни помер – читал

я что-то такое в газетах, история там была мутная. Так что за свою жизнь Патрова вполне имеет основание опасаться. А тут она узнает, что подозрительный мужчина интересуется у консьержа, куда она уехала и зачем. И она нанимает людей, чтобы того паренька нашли и, если он представляет опасность, ликвидировали.

Ваганов, не прекращая качать гирю, с улыбкой слушал Федина. Потом сказал:

— А Каравчука, по-твоему, убил все же Нуйков.

— Ну да! Сначала сделал вид, что пытается ему помочь – до Шороховой его довез, а потом вывез в лесок, чтобы никто не мешал, там и…

— А нож почему не забрал? – лукаво смотрел на него Ваганов.

Максим не нашелся, что ответить, но деталь ему казалась настолько ничтожной, что он был уверен – Ваганов просто придирается. Зампрокурора почему—то немного повеселел и даже положил гирю обратно под стол:

— Вот что, господин теоретик, пока госпожу Патрову допросить нам не представляется возможным, то общаться нужно либо с ее окружением, либо с окружением Каравчука – Агеевым и Шороховой. Второе предпочтительней, потому что подкатывать к окружению Патровой можно только имея что-то на руках. Если ты сейчас в ее турфирму заявишься и будешь двигать эти свои идеи, тебя пошлют подальше и все. Так что я беру себе Агеева, а ты Шорохову, раз уж ты так сошелся с этой библиотекаршей – и начинаешь ее крутить: что она знает, про Каравчука, на кого он в Москве работал, откуда мог знать Патрову, почему так резко сорвался из столицы и переехал. Любые мелочи!

— Патрова? В первый раз слышу эту фамилию.

Таня находилась в Старогорске без году неделю – разумеется, о местных «героях» она еще не наслышана. Хотя…

— О Каравчуке знаешь, что он «крутится в околокриминальных круга», а о Патровой нет? – насторожился он.

Таня ответила вполне правдоподобно:

— Просто у Каравчука я снимала квартиру – не могла же не навести о нем справки. А что эта Патрова тоже… вроде Каравчука?

Максим уже понадеялся, что очередной допрос Шороховой и правда что—то прояснит, но после первого же ее ответа стало ясно, что ловить здесь нечего. О Каравчуке она знала только то, что Максим уже слышал о нем в баре «У Витюхи», вероятно и Шорохова подцепила эти сведения оттуда же. В Москве они ни разу не пересекались, даже не смотря на то, что их работодатели активно сотрудничали, а о Патровой Таня и вовсе ничего не слышала. Нет, Ваганов, конечно, следователь толковый, но порой перегибает палку: Таня вполне нормальная девчонка. Даже, несмотря на свои стервозные замашки, нормальная. Единственная ее проблема – что сняла квартиру не у того человека. И чего Ваганов к ней прицепился?

Говорили они в Максимовом кабинете, только на этот раз допрос больше напоминал дружеские посиделки: Таня явилась со свежекупленной пиццей, так что Максим угощал ее чаем, а кабинет на время превратился в проходной двор. Во-первых, коллеги не прочь были угоститься халявной пиццей, а во-вторых, поглазеть на «ту самую свидетельницу». Слухи о том, что эта столичная штучка бегает за их Фединым, разошлись уже по всему РУВД.

— А при чем вообще здесь эта Патрова? — спросила Таня. Она тоже чувствовала себя куда свободней, чем в прошлый раз. — Новая фигурантка?

— Что ты меня пытаешь! – вспылил Максим. – Я не имею право тебе этого говорить.

— Вообще-то да, — согласилась Таня и тут же начала рассуждать, — Каравчук был убит двадцатого, а Нуйков, как ты сам мне сказал, приблизительно спустя двое суток на том же участке трассы. Так что он делал целых два дня в Старогорске? Если Каравчука Нуйков убил сам, по собственной инициативе или по заказу, то должен был еще девятнадцатого уехать как можно дальше. Затеряться. Если он стал случайным свидетелем, то должен был либо сразу пойти в полицию, либо опять же затеряться. Или его в этот лесок привезли уже мертвым?