Моё чужое имя

Уланова Ирина Александровна

Хоть какие-то эмоции мелькнули в этот момент на его лице: Женя успела заметить неподдельный ужас, который вскоре равнодушием и почему—то укором. Сергей, мрачно и как—то зло усмехаясь, подошел очень близко к Жене – невольно она даже отступила на шаг:

— Не выдала, говоришь? – Сергей приподнял пальцами ее подбородок и в упор смотрел перепуганной Женьке в глаза. Она не думала, что когда-нибудь ей придется бояться собственного мужа. – Так ты была со своей подружкой, с Кирой Перегудовой? Отвечай!

— Да… — пролепетала Женя.

— Что она знает? Телефон, адрес?!

— Сережа, причем здесь Кира?.. Она ничего не знает,

я только называла при ней телефон твоей тетки, но она же не могла запомнить его на слух… Объясни, что случилось?

Вместо ответа Сергей ударил кулаком в косяк, рядом с которым была Женина голова и, побелевший от злости, вылетел из квартиры.

Под оглушительный стук захлопываемой двери Женя тяжело опустилась, почти упала на тумбочку в прихожей. Это что же, сестре снова угрожает опасность? И теперь уже изза нее, Жени? Она с трудом, будто разом обессилев, поднялась на ноги и начала искать свою сумку. Записная книжка была на месте, отчего Жене сразу стало легче. Конечно, Сергей ошибается – Женькато знает свою подругу Киру лучше него. Но тут же она помрачнела: из книжки была вырвана страница – как раз та, на которой был записан телефон и адрес родственницы Сергея. А ведь через нее точно узнать, где Катька, проще простого…

Женя задумчиво, даже немного рассеянно пролистнула свою книжку, отыскивая номера и адрес Киры. Потом нашла авторучку и тщательно заштриховала ее телефоны. Чтобы не было никакой возможности их прочитать, даже если очень захочется.

Глава 16. Поздней ночью в Старогорске

Старогорск

За окнами темнело по-зимнему рано, злополучная квартира покойного Каравчука погружалась в сумерки. Катя, вздрагивая от каждого шороха, сидела в кухне, в закутке между холодильником и столом и в очередной раз подумала, что нужно не глупить, а встать и включить свет. Чего бояться? Хотели бы давно вломились к ней в квартиру, а не выжидали бы под окнами.

Но она снова не решилась. Вместо этого потянулась к пачке с сигаретами. Вот черт – последняя! Неужели придется выходить на улицу?

И где пропадает Сергей?

Когда она рассказала ему об ориентировках с ее данными – в смысле с данными Шороховой, но ее, Катиной, фотографией – она была уверена, что Сережа позволит ей остаться в Москве. Но нет, довезя до Старогорска, он беспечно пересадил ее в такси и куда-то умчался. Сказал, что ничего страшного: ориентировки подготовил Зорин, но давал он их наобум – во все города Подмосковья. Уверял, что он не знает, где конкретно прячется Катя. А Ваганов, по его мнению, нормальный мужик – ничего ей не сделает. Ну да, нормальный. Перед Лешей Никитиным Катя тоже его защищала и сама верила, что он нормальный, но от мысли, что придется столкнуться с ним в роли подозреваемой ей становилось дурно…

Кстати, о Леше… он звонил уже раз двадцать ей на сотовый, а Катя трубку не снимала. Что она станет говорить: одновременно с ориентировками Зорин позаботился, чтобы и в местные газеты дали объявления! А Кате почему-то было не все равно, что он о ней думает. Вдруг вспомнилось, как некстати он застал ее в библиотеке с Сергеем. Как она самым хамским образом от него избавилась, и как потом весь вечер ругала себя за это. Даже, кажется,

всплакнула – нервы. В каком—то порыве она тогда позвонила маме в Каир: хотелось, чтобы хоть кто—нибудь ее пожалел. Тогда она была уверена, что больше Лешку никогда не увидит, а увидела уже на следующее же утро.

Тогда Сергей сидел в кабинете у Ваганова: вот—вот должен был выйти, и нос к носу столкнуться с Никитиным – что тогда было бы, лучше и не думать… Потому Катя и увела Алексея под только что выдуманным предлогом показать ему карту. Ну а дальше, уже по инерции все вылилось в поездку в Спасский и все остальное.

Почему же Сергей не возвращается?..

Неожиданно взорвался трелью дверной звонок. Может быть, Сережа? Катя буквально вскочила с табурета, осторожно подошла к двери, заглянула в глазок. Часа два назад точно так же звонил Леша – долго звонил, потом ушел. Стоял у подъезда и курил, потом ушел совсем. Вдруг опять он?

Нет, за дверью стоял Максим. Вроде один.

— Тань, открывай! Я знаю, что ты там…

Катя прижалась к стене, хлюпнула носом.

А, черт с ним, будь, что будет! Уж лучше сидеть под замком у Федина с Вагановым, чем попасть к Зорину…Одним движением она отперла дверь. Федин действительно был один, по крайней мере, за углом никто не прятался. Он смотрел хмуро, обиженно и молчал, а Катя протянула ему сведенные вместе запястья:

— Браслеты не забыл, лейтенант?

Тот только поморщился еще более обиженно и мимо нее прошел в комнату. Катя захлопнула дверь и поплелась следом.

— Ну и накурено же у тебя… хоть бы форточку открыла, — поворчал Максим и полез открывать окно.

К слову сказать, помимо сигаретного дыма в квартире было еще и не прибрано: если бы не мысли, что ночевать, возможно, придется в ИВС, то Катя бы устыдилась. А так, она лишь лениво проследила, куда смотрит Максим, открывая форточку.

— Небось интересуешься, почему я один, без милого твоему сердцу Ваганова? – сказал вдруг Максим. И сам же ответил: — он мне поручил тебя к нему доставить – может быть, даже без наручников, если ты это вот… — он подобрал с пола гезетку с ее фотографией и потряс ею в воздухе, — как-нибудь объяснишь!

— Максим, да я… — начала было оправдываться Катя. Ей очень хотелось разреветься.

— Давай вот только без этих своих выкрутасов! — резко перебил ее Федин. — Если снова попытаешься выкручиваться или смыться – разговор будет другим!

Сказано это было повелительным тоном, наверное, для того, чтобы напомнить, что лейтенант Федин не просто милый Максик, не устаивающий травить байки, а мент – со всеми вытекающими. Катю это отрезвило: при ней с другими так разговаривали часто, но вот непосредственно с ней – никогда. Даже плакать расхотелось от обиды.

А Максим немного лукавил: был он здесь без ведома и непосредственного начальства, и без ведома Ваганова. В СК всем сейчас было не до нее: в Старогорск вернулась Софья Патрова собственной персоной. Естественно, о странной девушке Тане Шороховой пока забыли. А Максим, воспользовавшись моментом, поехал сюда.

— Сигареты есть? – спросила Катя, собираясь мыслями.

— Дешевые только, ты такие не куришь, наверное, - он с сомнением протянул пачку.

— Я все курю. Ну а что рассказывать-то? – Она еще думала, как бы избежать необходимости рассказать всю правду.