Моё чужое имя
Шрифт:
— А ты абсолютно уверен, что он врет? – недоверчиво спросила Катя.
Алексей пожал плечами все еще увлеченный бутылкой:
— Может и не врет. В любом случае, я должен привезти его в Питер, а там уже разберемся.
— А если он ночью сбежит?
— Не должен: я объяснил ему, что Рыков сейчас в следственном изоляторе, так что добраться до него не сможет. Да он и сам, вроде, понимает, что вечно скрываться невозможно.
— Можно подумать большая проблема из изолятора человека «заказать». И адрес Севухина ты ведь наверняка отписал в отчете –
— Не умничай, а? – поморщился. — Так быстро не доберутся…
Заверещал городской телефон. Катя, уже несколько позабыв свой недавний страх и напрочь выкинув из головы наставления Сережи, потянулась за трубкой, ни секунды не раздумывая.
— Екатерина Андреевна? – спросил незнакомый женский голос. — Вас Софья Павловна беспокоит, Патрова. Мне очень нужно с вами поговорить – речь пойдет об известной вам компании «Меридиан» — думаю, вам это будет интересно.
— А… вам это зачем? – недоверчиво спросила Катя, покосившись на Алексея.
— Не скрою, Екатерина Андреевна, мне это нужно даже больше, чем вам. У вас есть документы, которые мне очень нужны.
— С чего вы взяли, что эти документы у меня?
— А разве это не так? – спросила Патрова.
Катя ничего не ответила. Патрова наверняка в полиции никаких показаний не давала, и в связи с Левченко тоже вряд ли признается. А тут такой шанс…
— Екатерина Андреевна, — снова начала Патрова, — если вы передадите эти документы в прокуратуру или куда—то еще… в УБЭП, например, вы же понимаете, что доказать там все равно ничего не смогут. Документы пропадут, а вам еще долго придется скрываться. Так мне высылать за вами машину?
— Что, прямо сейчас?
— Видите ли, завтра мне снова придется уехать. Я и задерживаюсь в Старогорске, собственно, только для того, чтобы встретиться с вами. Вы же, насколько я понимаю, дома и не спите?
За квартирой, значит, все-таки наблюдают. Спасибо Никитину, что включил свет. Катя машинально прошлась до окна и отодвинула занавеску, выглядывая на улицу. Она уже поняла, что ехать ей придется – оставалось выпроводить Никитина.
— Куда-то собираешься? – догадался Алексей.
— Да… тетя… та самая Дарья Сергеевна попросила срочно заехать. Не знаю, что у нее случилось.
— Я тебя довезу.
— Не надо, — она мягко улыбнулась. – nы ей не нравишься – не хочу тетю расстраивать. Но если хочешь, можешь подождать здесь, я ненадолго.
Глава 17. Софья Павловна
Старогорск
Таниным предложением дождаться ее я воспользовался. Она не очень быстро собралась: еще раз посетила душ, воспользовалась косметикой, надела черное платье – длиной по колено и довольно закрытое, но я все рано засомневался, подходящий ли это наряд для посещения тетушки.
Глядя из окна, я наблюдал, как облаченный в черный пиджак субъект резво открывал перед Танькой дверцу «Лексуса GX»,
Раздумывая, что бы это могло значить, я устроился в кресле, попивая Херес из горлышка. Разумеется, что в «поездку к тетушке» мне сразу верилось слабо, но требовать от Тани объяснений, раздражаться, ревновать я чувствовал себя не в праве.
Вообще, с какой стати я должен ее ревновать!..
Побродив по Таниной на редкость безликой квартире, я зарулил на кухню и решил хотя бы кофе сварить. Уж, конечно, не такой, каким меня поила Таня, но хоть что-то бодрящее я соорудить в состоянии.
Здесь я оговорюсь, что готовить не умею совершенно. Не знаю, может это болезнь, какая-то, или отклонение, но даже элементарная яичница у меня выходит несъедобной. Так что экспериментировать с туркой и зернами я не стал, а просто залил кипятком растворимый кофе и плеснул молока, чтобы уж напиток наверняка оказался съедобным. Пока я все это проделывал, в комнате затрещал телефон. Причем, кажется, звонили по межгороду. Трубку я снимать не стал: во-первых, кто я такой, чтобы отвечать на чужие звонки в чужой квартире, а во-вторых, была опасность нарваться на еще одну тетушку, которой я тоже не нравлюсь.
Телефон трезвонил долго, а я снова устроился в кресле и отхлебнул свой кофе. Нет, на Танин этот был непохож даже близко. Повезло ей с родителями. Меня вот ни мама, ни папа в детстве кофе варить не учили…
Что-то меня в этой мысли напрягло, но подумать я не успел – телефон разошелся опять. Я отсчитал пять звонков и снял все-таки трубку.
— Катька, почему не подходишь? У тебя все хорошо? – спросил мужской голос прежде, чем я открыл рот:
— Вы ошиблись номером.
Тишина.
— Извините, — буркнули мне в ответ.
Я уставился на аппарат – готов поклясться, что голос мне знаком: у меня, может, и не первоклассная память, но… Да что ты будешь делать! – Телефон заверещал в третий раз. Я снова поднял трубку, но мой визави теперь уже терпеливо молчал, неизвестно чего выжидая.
— Послушай, уважаемый, так и будем молчать? — вежливо спросил я. – Проспался бы ты, приятель. Если беспокоишь людей по ночам, то хотя бы номер набирай правильно…
Меня не дослушали и, матюгнувшись, бросили трубку.
А меня снова не отпускало ощущение, что звонивший вовсе не дебошир, ошибившийся номером, и, что этот голос я уже слышал. И было это в помещении, где пахло пылью. Книжной пылью и Таниными духами… Ну да, это было в ее библиотеке! А голос принадлежит оперу из Москвы, который приехал в библиотеку на «Опеле».
Еще через полчаса вернулась Таня. Убедив себя, что нужно, просто необходимо у нее все выспросить, я отправился открывать. Не сразу разобравшись с замком, я потянул дверь на себя, как вдруг она словно ожила и сама с приличной силой врезалась мне в нос. Я отшатнулся, налетев на тумбу с зеркалом, и прежде, чем успел что-то подумать, услышал ор: