Моё чужое имя
Шрифт:
Хочешь-не хочешь, но они снова вынуждены были постоянно бывать вместе и строить из себя пару – Дима, потому что так велел дядя, а Катя, видимо, потому что жалела Диму. Вскоре стало понятно, что планы у Вячеслава Петровича далекоидущие. От Кати он был без ума и открыто восхищался, как она непринужденно беседует и очаровывает его гостей, какой обаятельной и милой выглядит, и какая замечательная из нее получится супруга. Последнюю характеристику он упоминал все чаще и чаще, пока однажды не представил Катьку кому—то из коллег как невесту его племянника. У Димы отвисла челюсть, у Кати только чуть дрогнула улыбка.
— Я не хотела говорить при вашем госте, Вячеслав Петрович, но мы с Димой не помолвлены. Вы все неправильно поняли…
— До сих пор не помолвлены?! – делано удивился дядюшка. – Так за чем дело стало? Сколько ты еще собираешься компрометировать Катеньку, оболтус?
— Да я… — снова проблеял Дима.
— Благодарю за оказанную честь, Вячеслав Петрович, — перебила Катька, не переставая улыбаться, — только, боюсь, мы с Дмитрием к этому пока не готовы – слишком уж серьезный шаг.
Больше Катя на такие рауты не ходила. Не под каким предлогом. Дом Левченко она навещала, с Димой все еще встречалась, хоть встречи были все реже и реже, но вопрос о браке больше не поднимался. Хотя слухи все равно уже расползались – дошли и до прессы.
А Катьку Дима ненавидел все больше. За то, что она могла без ругани и скандалов влиять на дядю. За то, что дядя уважал ее – адвокатшу из занюханной конторы – больше чем его, единственного племянника. За то, что Астафьева непреодолимой преградой вставала между ним и Леной. А главное за то, что ее просьбы все больше стали походить на приказы, а его собственные решения и желания в расчет не принимались, за несостоятельностью. Не сговариваясь, Астафьева и дядя использовали один способ управления Димой.
Другое дело Леночка.
***
Операция была в самом разгаре – в Старогорске ребята уже вовсю действовали, а в Москве пока что все было на стадии согласования и подготовки. Сергей только и успевал ездить из конторы в контору и писать бумаги. Старогорцам главное лишь удачно провести задержания, без эксцессов – москвичам же помимо задержаний нужно собрать доказательную базу против Левченко, хоть это практически невозможно. Зорин задержан, но пока молчит, и у Сергея были большие сомнения, что он вообще начнет говорить.
Самая же главная встреча на сегодня у Сергея была с Валерием – охранником из «Брэнда. По иронии судьбы разговаривали они в том самом кафе на Римской, где так и не случилась беседа между Катей и Татьяной Шороховой.
За эти дни Сергей собрал о парне кое-какую информацию и решился просить его помощи, тем более, что вариантов было не так много:
— Нам нужно опечатать документацию «Оникса». Если нагрянуть с проверкой внезапно и одновременно с налоговой, то, без сомнения, наберется море самых интересных документов. Но, даже не это главное. Важно подгадать наш визит так, чтобы в это время в офисе оказались оба Левченко – и младший, и старший. Особенно старший. Депутата Думы ведь просто так не задержишь – у него неприкосновенность, а вот если он окажется в офисе своего родственника, при чем в очень сомнительном офисе – это уже кое-что.
— Я понял, что вы хотите, — подумав, ответил Валерий, – я сообщу вам, когда оба Левченко приедут в «Оникс».
Сергей покачал
— Нет, вы меня не поняли. Нам важно провести задержания как можно быстрее… Вы сможете организовать появление в офисе обоих Левченко в ближайшие дни?
Валера кивнул:
— Думаю, смогу. Только… Левченко вы ведь все равно не посадите? – и, не отрываясь, посмотрел в глаза Сергею.
Салтыков этого взгляда не вынес, отвернулся и произнес заученную фразу:
— Мы сделаем все, что сможем. Нам это нужно не меньше, чем вам.
— Понятно… — почти про себя сказал охранник, — я понял. Ваш телефон у меня есть, как только Левченко приедет, я позвоню.
***
Олег пообещал, что приедет в офис «Оникса» через час. Этот час Вячеслав Петрович откровенно маялся – не переставая, растирал левую половину груди, как будто это успокаивало боль, и метался, как тигр, по кабинету. Все его предали! Никому нельзя верить!
Перегудов его предал первым. Вячеслав Петрович и так никогда ему не верил – знал, что смерти Саши Патрова Перегудов ему никогда не простит, сколько не задабривай… Нет, нельзя было подпускать его близко.
Мент Зорин его тоже предал… а сколько он добра этому оперку сделал! Из какого дерьма вытащил когда-то! Не помнят люди добра… Мент тоже перебежал к Софье, потому что считает, что сила на ее стороне. Что, раз эти чертовы документы у Софьи, значит ему, Вячеславу Левченко, не долго осталось. Ну, ничего, посмотрим еще!
Левченко был абсолютно уверен, что и на этот раз он справится, выкрутится – ведь не раз уже случалось такое, что и здравый смысл подсказывал ему «Хватит, остановись!», и все вокруг твердили, что все – конец… Хотя бы та история, когда менты до «Алюминия» добрались – Сашка—то Патров первым запаниковал, аж поседел, все бегал уговаривал, что сваливать за границу пора. А Левченко другой выход нашел…
И сейчас Памфилов тоже ноет, что валить пора, но тот вообще по жизни нытик: Софья ему наговорила про документы, которые, мол, скоро у нее на руках будут, и из-за которых у него, Левченко проблемы начнутся. Памфилов сразу и паникует.
А Левченко рассудил здраво, решил подождать – и ему повезло!
Вячеслав Петрович с самого начала знал, чувствовал, что с гибелью Астафьевой не все чисто, и не ошибся – жива Катенька! Сама же позвонила Дмитрию и призналась, что в Старогорске отсиживается. А Старогорск – ни для кого не секрет – вотчина Софьи Палны. Остается лишь два плюс два сложить – у Астафьевой Софья собирается эти документы взять! Значит, убирать нужно Катьку… тем более, что и она добра не помнит. Бог свидетель, не желал ей Вячеслав Петрович дурного, наоборот, с радостью бы принял ее в свою семью. Так нет же! Теперь уже однозначно, Катьку нужно убирать.
Олег явился через час, как и обещал. Бледный, с заметными мешками под глазами – Вячеславу Петровичу сразу подумалось, что и он сам выглядит, наверное, не лучше. Он ведь хоть и моложе Олега, но не намного.
«Бог даст, разберусь с Катькой и в отпуск. Хоть неделю, а передышку взять нужно, — и тут же вернулся с небес на землю. — Какая к черту передышка! Зорин так подгадил здорово, — Левченко уже знал, что на Зорина заведено дело, — а если говорить начнет, так и не отмоешься…».