Моё грозовое небо
Шрифт:
Несколько мгновений Джеймс задумчиво хмурился, а потом его лицо просветлело.
– Самая настоящая лиса. Ещё и фея-крёстная. Значит, это твоих рук дело? – покачал головой Алекс, и Мэл успокаивающе коснулась губами его щеки.
– Я просто желаю счастья нашей дочери и ему. Вот и всё. А ты же видишь, что с ними происходит.
– Ну хорошо. Согласен. Им нужно было поговорить, – пробурчал Алекс. – Но объясни мне, почему для этого они оба должны быть полуголые.
– Ох, Алекс, не будь ханжой, – тихо рассмеялась Мэл. – А то я, и правда, решу, что ты постарел. Просто наслаждайся тем, что умеет твоя дочь. Это же так красиво.
И они оба перевели взгляд обратно на сцену.
– Джеймс, я… Я не знаю… – Мишель извивалась в его сильных и надёжных руках, отдаляясь от него, но всё время возвращаясь обратно. Джеймс едва уловимо касался лицом её лица, и она чувствовала его тяжёлое дыхание на своей коже, чувствовала, как перекатывались и напрягались его мышцы под её руками, когда она опиралась на него. Так знакомо, так мучительно необходимо. И сейчас ей очень хотелось, чтобы их совместный танец никогда не заканчивался, чтобы ей не пришлось что-то решать. Просто жить в этом моменте и чувствовать его рядом.
– Это вопрос веры, Мишель. И по-моему, за всё время нашей дружбы и отношений я ни разу не дал тебе повода усомниться во мне, – Джеймс крутанул её, выполнив последнюю поддержку, а прижав Мишель спиной к своей груди, медленно опустил повязку на её глаза, и снова зашептал в самое ухо: – Просто доверься мне. Я всегда был и буду рядом. Только твоим, – он резко оттолкнул её на пол, обдал потоком брызг и, опустив голову, ушёл к краю сцены, где его уже не могли видеть зрители.
Снова оказавшись в полной темноте, Мишель неуверенно поднялась на ноги и медленно пошла, выставив вперёд руки, зная, что Остин за кулисами опустит гамак прямо перед ней. И она нащупала его, тут же хватаясь за ткань и подтягиваясь, а ощутив мягкий рывок вверх, закружилась вокруг себя, разбрызгивая воду с мокрых волос и свитера.
Кажется, Мишель ещё никогда так не отдавалась танцу, как сейчас. Появление Джеймса и его слова как будто вдохнули в неё новую жизнь. И она уже точно знала, каким будет её решение.
Джеймс заворожённо наблюдал за ней, медленно, миллиметр за миллиметром, выходя из своего укрытия, потому что знал – она снова с ним, она верит ему. Тайком подсматривая за Мишель на репетициях, он видел, что после их расставания она полностью изменила свой танец на гамаке, немного упростив его. Но сейчас снова выполняла те элементы, которые придумала изначально, рассчитывая на него. И это было невероятно красиво и захватывающе. Ведь даже сквозь громкую музыку и шум воды были слышны восторженные охи из зрительного зала. Особенно когда она намеренно срывалась вниз и хваталась за гамак в самый последний момент.
Джеймс дошёл до центра сцены и остановился, но его самого всё ещё не было видно. Один единственный прожектор был направлен только на Мишель, танцующую в нескольких метрах над его головой.
Мишель боялась. Она твёрдо решила для себя, что сделает это. Но липкий ужас начал медленно заползать под самую кожу. Что если его не будет там? Что если он ушёл, не увидев, не поняв? Эти мысли заставляли всё внутри каменеть.
В последний раз крутанувшись, она повисла вниз головой, пропустив ткань только под одним своим коленом, и вытянула свободную ногу параллельно полу, а руки вниз, напоминая пойманную в капкан за лапку птицу, которая устала трепыхаться в попытке выбраться и сдалась. Свитер упал к её плечам, обнажая стройное тело в одном нижнем белье, по которому стекали дорожки воды, и она почувствовала себя ещё более уязвимо, чем раньше.
Песня подходила к концу, а Мишель всё кружилась, повиснув на одной ноге. Это был её шаг к нему, и она собиралась его сделать, хотя сердце заходилось от страха, что она просто упадёт и свернёт себе шею.
На последних нотах, разжав колено и вытянув ногу вверх, Мишель сорвалась вниз и зажмурила и так закрытые непроницаемой повязкой глаза. По толпе зрителей пронёсся вздох ужаса, а музыка оборвалась, оставляя после себя только шум дождя.
– Джеймс… – всхлипнула Мишель, когда крепкие руки поймали её, прижимая к горячей груди, где его сердце билось так же неистово, как и её.
– Всё хорошо… Я держу тебя…
– Джеймс, прости меня… – обняв его за шею, Мишель уткнулась носом в его щёку, но тот чуть повернулся и нашёл её губы своими, нежно целуя. Свет на сцене потух, а в зале раздались бурные аплодисменты.
Глава 39
Стоя у кофейного аппарата в коридоре рядом с комнатой отдыха лётной команды, Мэл сосредоточенно рассматривала надписи на нём, пока машина жужжала, выплёскивая тоненькой струйкой горячий напиток ей в чашку, и совершенно не могла ухватиться ни за одно слово. К середине рабочего дня спать хотелось неимоверно. Вчера после конкурса они устроили самый настоящий праздник в «Крыльях», отмечая всё-таки полученный Мишель грант на обучение, и попали домой достаточно поздно.
Зависнув, Мэл даже не сразу обратила внимание на громкую сирену, пронёсшуюся по всему зданию.
– Жизель, – Алекс слегка дёрнул её за руку, проносясь мимо с остальными членами их группы, выскакивающими в коридор и направляющимися в сторону раздевалок.
– Ох. Да, – моментально приходя в себя, Мэл побежала за ним, не выпуская его ладонь из своей, хотя даже если бы и захотела, у неё это вряд ли бы получилось. Алекс держал её так крепко, что казалось, сожми он чуть сильнее, и её пальцы тут же сломаются.
Быстро переодевшись в лётные костюмы и проверив кислородные маски на специальном аппарате, они гурьбой выскочили на улицу, где буквально полчаса назад во всю светило солнце, а сейчас уже собирались тучи. Это был первый раз за всё это время, когда их вот так выдернули по тревоге, и Мэл почувствовала накатившую на неё волну адреналина с примесью непонятной тоски.
Уже подбегая к Иглам, Алекс резко остановился и дёрнул её к себе, крепко обнимая и зарываясь носом в её волосы:
– Я не знаю, что это будет. Но я очень тебя прошу, не геройствуй и вернись ко мне. Я не переживу этого во второй раз.
– Ох, Алекс…
– Просто пообещай мне… – и в его голосе было столько отчаяния, что Мэл сильнее вцепилась пальцами в его спину.
– Обещаю.
Алекс отстранился, взял её лицо в ладони и долго всматривался в глаза. В его взгляде постоянно сменялись различные эмоции, и Мэл так и не смогла до конца уловить ни одну из них, когда он нежно потёрся носом о её нос и поцеловал, мягко и чувственно, так, как, казалось, не целовал ещё никогда прежде. Её ноги подкосились, и Мэл вцепилась в его руки.