Моё грозовое небо
Шрифт:
– Давай, девочка, вдох-выдох. Вместе со мной.
Мишель прикрыла глаза, медленно повторяя за врачом. А через пару секунд её сердечный ритм, отражающийся на мониторе, начал приходить в норму. И Алекс тоже задышал спокойнее, расслабляя крепко сжатые кулаки. Мэл же беспомощно покусывала губы в стороне у самого выхода, стоя в объятиях Даниэля, который заскочил в палату следом за отцом. Но напряжение постепенно отпускало и её.
– Я сейчас сниму маску, а ты попытаешься дышать сама, хорошо? – дождавшись едва заметного кивка Мишель, врач отпустил её и, расслабив ремешки, убрал кислородную маску. – Что тебя так напугало?
Алекс взял её за руку, и она впилась в него тревожным взглядом.
– Папа… – Мишель еле слышно захрипела и попыталась сглотнуть, морщась от боли.
– Я здесь, детка. Всё хорошо. С тобой всё будет хорошо.
Мишель едва заметно кивнула, но снова попыталась спросить то, что её волновало больше всего. Ей же не показалось. Она, и правда, её видела. Да и если отец был здесь, значит…
– Это была мама?.. Она…?
– Да, Миш. Мы приехали, как только узнали, что случилось, – Алекс отклонился назад и протянул руку Мэл, которую Мишель не могла видеть за врачом, и та тут же сделала несколько шагов к кровати, хватаясь за его ладонь и пытаясь незаметно вытереть слёзы.
Мишель рассматривала её жадным взглядом, и, сев рядом, Мэл погладила её по щеке.
– Моя Мишель… – с нежностью прошептала она, вытирая уже её слёзы. – Я рядом, родная…
Мишель медленно прикрыла глаза, впитывая такое знакомое и любимое тепло. Вот теперь всё было действительно в порядке. Сейчас, когда её мама нашлась, она могла позволить себе ни о чём не переживать.
– Вам пора, – врач тактично тронул Мэл за плечо, а сонные глаза Мишель снова в страхе раскрылись.
– Не бойся, – улыбнулась Мэл, с лёгкостью читая на её лице незаданный вопрос. – Я буду здесь завтра. И после завтра. И каждый день, пока мы не заберём тебя домой.
Они с Алексом по очереди поцеловали её, и тот с трудом заставил себя покинуть палату, уводя с собой жену и сына. Но о нервном напряжении теперь, и правда, можно было забыть. Да, ему ещё предстояло решить очень много вопросов: помочь Жизель вернуться к прежней жизни, самому привыкнуть, что она снова рядом, помочь дочери встать на ноги. Но в целом всё наконец-то становилось хорошо, и боль, лежавшая на его сердце последние три года, растворялась, позволяя ему биться сильнее и увереннее.
– Пап, закинь меня к Эш. Нужно сообщить им, новости о Мишель, – Даниэль улыбнулся, когда они подошли к машине. Да, можно было просто позвонить. Но видя, как отец, даже глубоко задумавшись, всё время неосознанно старается прикоснуться к Мэл, он решил дать им ещё один день, чтобы побыть просто вдвоём. Ему и самому хотелось провести с матерью как можно больше времени, но эта потребность, он знал наверняка, не шла ни в какое сравнение с потребностью Алекса.
– Как ты доберёшься домой?
– Я бы хотел остаться у них до утра. А завтра Эш подвезёт меня в больницу. Здесь и встретимся.
– Хорошо.
Через двадцать минут Алекс высадил его у дома друга.
– Эй, береги себя, – Мэл послала ему воздушный поцелуй в открытое окно, а Даниэль, расплывшись в счастливой улыбке, вернулся к машине. Она и раньше так говорила, когда он куда-то уходил.
– Как всегда, мам, – он поцеловал её в щёку и направился к большой веранде, где уже топталась Эшли, увидевшая в окно, как они подъехали.
– Ну что, домой? Я дико устал и просто валюсь с ног, – вырулив на трассу, Алекс повёл плечами, пытаясь размять спину, в которую словно воткнули кол. Да и двое суток без сна давали о себе знать головной болью и резью в глазах.
– Домой, – не менее устало вздохнула Мэл, а удобно устроившись на сиденье, всю дорогу рассматривала профиль Алекса, пытаясь в полной мере осознать его присутствие в своей жизни. Он был красив, умён, силён и невероятно обаятелен. И кажется, просто до безумия любил её. Это заставляло её сердце биться чаще. Так непривычно, так неизведанно.
Они молчали. Но тишина не тяготила, она была комфортной и уютной. Спокойной. Как что-то, что было между ними всегда.
Мэл протянула руку и дотронулась пальцами до колючей скулы Алекса. Вокруг его глаз собрались счастливые морщинки, но он не произнёс ни слова.
– Ты мне нравишься… – почему-то захотелось сказать ему об этом, поделиться хоть крупицей ответных чувств к нему, пока она не могла дать ему больше.
Алекс только улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги, а через пару минут уже снова на руках заносил её в дом.
– Я могу привыкнуть к этому, – Мэл прижалась к нему, обхватив руками за шею, и уткнулась лбом в его висок.
– Я надеюсь на это. И, может, тогда ты не будешь гнать меня из нашей спальни.
– Алекс, я же сказала, что могу…
– Я шучу. Но попытаться-то стоило, – он нежно коснулся губами её носа и поставил на пол возле кровати. – Помочь тебе раздеться?
– Кажется, кто-то валился с ног? – Мэл снисходительно покачала головой, стаскивая с ног кеды.
– Да. И этот кто-то мечтает завалиться в кровать и, обнимая тебя, проспать минимум сутки. И раз уж этой ночью мы так и не уснули, то твоё вчерашнее «только сегодня» ещё не закончилось, – Алекс стянул с себя футболку и посмотрел на неё так, словно не принял бы ни одного возражения.
Да Мэл и не хотела возражать. Оставаться сейчас одной не было никакого желания. Как и думать о том, как странно ложиться спать в полдень.
– Дай мне пять минут, здоровяк, и твоя мечта сбудется.
Улыбнувшись, она скрылась в ванной, а когда, переодевшись во всё ту же рубашку, вышла, в комнате царил глубокий полумрак от задёрнутых штор, а Алекс уже, казалось, спал на правой стороне кровати. Но стоило ей только юркнуть под простынь, её тут же обхватили сильные руки, сжимая в горячих объятиях.
– Ты вчера два раза назвала меня тигром… Почему? – сверху раздался сонный голос, когда Алекс положил подбородок на её макушку.
– Не знаю… – Мэл поёрзала, устраиваясь поудобнее. Она не привыкла спать с кем-то. Вернее, она никогда ни с кем и не спала. Он был первым. Да и просто объятий в её жизни было не так уж и много. И сейчас она чувствовала себя немного скованно. Хотя не сказать, что ей это не нравилось. – Это слово как-то само пришло на ум… Оно должно что-то значить?
– Ты никогда не называла меня так. Но пару раз говорила про ассоциации.