Мое непреклонное сердце
Шрифт:
— Мне это совсем не нравится, — сказал Колин. — Я хочу поговорить с мистером Паттерсоном, прежде чем ты вернешься денной.
— Это просто смешно, — .ответила Мерседес, отбрасывая его подозрения. — Наверняка это что-нибудь по поводу завещания графа, вот и все. Может быть, мистер Паттерсон хочет сообщить нам, что с тебя сняты все подозрения.
Колина это не убедило.
— Все-таки будет лучше, если ты подождешь здесь.
— Это не имеет никакого смысла, — решительно возразила она. — Ведь они приехали не из-за меня.
Мерседес не представляла
Лицо ее побледнело, когда она выслушала обвинения, выдвинутые против нее. Во рту у нее так пересохло, что она не в состоянии была ничего ответить.
Колин стоял у камина с невозмутимым видом. Он смотрел на мистера Паттерсона и понимал, что шериф искренне верит в то, о чем говорит. Это свидетельствовало о незаурядных способностях Северна в искусстве уговаривать и убеждать. Сам Северн был совершенно спокоен. Он предоставил представителю закона говорить вместо себя и безо всякого стеснения смотрел в глаза Мерседес и Колину.
Колин подождал, пока мистер Паттерсон кончит говорить. Брендан правильно оценил состояние шерифа. Тот явно нервничал. Да и то сказать — не каждый день ему приходилось обвинять представителя одного из самых старинных английских семейств в убийстве.
— В вашем изложении есть одна загвоздка, — обратился Колин к шерифу. — В нем нет ни слова правды.
Он заметил, что Мерседес чуть-чуть подняла голову, но это никак не изменило беспомощного, виноватого выражения ее глаз. Только он понимал, что ее вина была в той невинной лжи сегодня ночью, а ее отчаяние рождено невозможностью доказать, что это не более чем ложь.
— Да, Мерседес говорила мне все, что Северн повторил вам, но он стоял под дверью недостаточно долго, чтобы понять, что она все это выдумала в пику мне.
— Зачем ей это было нужно?
— Она разозлилась на меня за то, что я был зол на нее. Чего только мы не наговорили друг другу назло! Убийство графа вывело нас из равновесия и заставило говорить глупости.
Паттерсон задумчиво поскреб подбородок.
— Вы никак не производите впечатление человека, который прежде говорит, а потом думает. Колин пожал плечами:
— Да, но я не привык иметь дело с нелогичным и безрассудным женским умом.
На секунду ему показалось, что Мерседес сейчас вскочит со своего стула и вцепится в него когтями, как львица. И он в душе порадовался выдержке, которую она проявила, оставшись на месте.
— У вас ведь есть опыт в этом смысле, не так ли?
Шериф кивнул:
— Я женат уже двадцать один год.
— А я ровно столько же лет провел на море. Поэтому иногда бываю так неловок, что довожу женщину до белого каления, и тогда она непременно хочет доказать мне, что я дурак.
Он глянул на Северна.
— Интересно, что вам понадобилось так поздно в Уэйборн-Парке и почему вы подумали, что можете расхаживать где вам вздумается? Ведь вы же предъявляете эти странные обвинения, потому что вам это очень
— Я это учитываю. Иначе я приехал бы сюда с самого утра. Я потратил утро и большую часть дня в Лондоне, разговаривая с Эшбруком и Дикинзом. Что касается приезда его светлости сюда в прошлую ночь, то он объяснил, что беспокоился о судьбе семейства и вернулся, чтобы предложить свою помощь.
Мерседес громко и отчетливо произнесла:
— Он предлагал свою помощь еще днем, и я тогда сказала, что очень признательна ему за это и что помощь мне не требуется.
— Я думал, вы ответили так из вежливости, — вкрадчиво заметил Северн, — Я бы не хотел, чтобы вы утруждали просьбами посторонних людей. Вам, конечно же, известно, что мне всегда разрешалось приезжать в Уэйборн-Парк и находиться в его пределах в любое время.
Мерседес почувствовала вопросительный взгляд Колина. Она кивнула:
— У него имеется ключ от одной из боковых дверей. Северн часто провожал моего дядю домой.
— Тот часто напивался до такой степени, что не мог без помощи подняться по главной лестнице, — пояснил Северн. — Кроме того, у бокового входа меньше вероятности кого-нибудь встретить. — И холодно продолжал:
— Я имел самые искренние намерения доложить о своем приезде, но, когда я поднялся в северное крыло, вы уже ушли. Комната капитана Торна тоже была пуста. Я спустился вниз и обнаружил, что там вас нет. Не знаю, что меня навело на мысль о северной башне, но я нашел вас там. Совершенно случайно! Поверьте, Мерседес. Я не хотел подслушивать, но когда услышал… Что мне оставалось делать? Я запер вас на ключ, чтобы успеть найти мистера Паттерсона. Он не был склонен делать скоропалительные выводы и хотел сначала навести дополнительные справки, но я не смог бы считать себя другом графа, если бы позволил его убийце гулять на свободе.
— Вы никогда не были никому другом, — сказала Мерседес. И обратилась к шерифу:
— Вы сказали, что беседовали с Эшбруком и Дикинзом. Если так, то тогда вам должно быть ясно, что подслушанное Северном — чистейшая ерунда. Я ведь никогда не видела этих людей. И конечно же, никогда не приезжала к ним с Северном, что бы он там ни говорил.
— Но вы были на «Таттерсоллзе»? — спросил Паттерсон.
— Да. Но не выходила из кареты. Северн увидел меня там и сам подсел ко мне, приказав кучеру ехать…
— Вы все же с ним куда-то ездили?
— Да, но…
Шериф поднял руку и покачал головой.
— Можете не продолжать, сударыня. Я действительно встречался с мистером Эшбруком и мистером Дикинзом. Они готовы подтвердить, что вы заплатили им, чтобы они подписали этот сомнительный документ. Они вспомнили вашу карету, и в любом случае они помнят, как вы упоминали, что кто-то ждет вас там. Мистеру Дикинзу даже показалось, что он увидел в окне кареты лорда Северна. Его описание было достаточно подробным и убедительным.