Мое стихийное бедствие. 1 часть

Тоин Дарья

Но эти тросы выглядят так нелепо на нём. Я должна верить, что всё это надёжно?

Он вдруг обнимает за плечи, притягивая крепче. Глубоко выдыхает куда-то в область виска, едва слышно прошептав:

— Я обещал тебя не подвести.

— Какой-то странный подарок, Мир!

Легко касается губами, вдыхая глубже.

— Просто доверься мне. Хорошо?

Какой у меня выбор? Развернуться и уйти? Можно. Наверное, так можно. Но я не хочу оставлять его тут среди всех них и не хочу оставаться одной — без него, в

частности. Почему они все до сих пор орут и радуются, а?

— Не бойся, Нин. — Подбадривает, отстраняясь.

Чёрт с вами.

Его шаг назад. Помогают взобраться на какую-то подставку, прикрепленную к перилам. Интересно, всё это вообще законно? Дорожники в курсе?

Он оглядывается, замерев чуть ли не на самом краю. Моё сердце вырывается из груди, пока Мир спокойно находит меня, улыбаясь и прошептав одними губами: "Не бойся".

Не бой-ся... я мотаю головой и чувствую в уголках глаз застывшие слёзы. Кажется, разревусь.

Дамир слушает чьи-то наставления и разрешения, глубоко выдыхает, отворачиваясь туда — к пропасти.

Сколько здесь метров, а? У кого спросить? У глубоко женатых или этого — сального? Но...

Его тело вдруг начинает крениться вниз ровной линией, мгновенно утягивая за собой верёвки. Он срывается, падая...

Меня оттягивает за руку та девушка, пока тросы-резинки с нереальной скоростью расплетаются и срываются за Дамиром. Он падает... твою мать! Падает!

Сердце ухает, слёзы прыснули.

Резинка вдруг натягивается и ощутимо подбрасывает его — он же почти касается воды, мать его... А теперь я закрываю лицо руками, не выдержав и простонав.

— Эй, ты боишься!? Уже всё же! — Смеётся девочка, вдруг приобняв меня. — Сейчас резинки успокоятся, колебания пройдут, и вытащим, Нин.

Даже имени её не знаю. И не хочу знать, наверное.

На том берегу чуть ли не танцуют, пока кровь в моих венах бежит с бешеной скоростью. Я будто сорвалась вместе с ним — наверное, поэтому меня потряхивает.

Отворачиваюсь, убираю чужие ладошки с себя, ничего не говоря. Просто отстраняюсь и отдаляюсь, не желая смотреть больше.

Прыгну ли я? Не знаю... зачем?

Шагнуть за черту привычного? За-чем?

Твою мать, как же страшно, аж ноги подгибаются... Почему все ликуют, а!

Решайся сама

Нина

Ладно-ладно, те Андрей-Толя-Рома не так уж и плохи. И жены тех двоих тоже хорошенькие. А может, я просто растеклась в патоке, почувствовав нереальную благодарность ко всем и всему за то, что этот идиот жив и сидит теперь на этом дурацком поваленном дереве рядом, обнимает меня за плечи и целует куда захочет сам, пока вся его свита живёт своей жизнью.

Мы на другом берегу. Алика жуёт шашлык, который готовил муж Ариши. Та же не сводит с нас глаз, но

по сути лишь улыбается. Стас же держится в стороне, иногда перебрасывается с Миром пустыми фразами, но всё же соглашается поесть, когда Аля впихивает ему свою порцию. Здесь даже дети... чужие дети галдят и радуются прошедшему дню.

Та троица лет десять уже занимается банди-джампингом*, и кажется, всё это и правда как-то легализовано. Не хочу вникать, просто сажусь к Дамиру ещё ближе. Он довольный, счастливый и какой-то чуточку бешеный. Будто всё мирское отошло на другой план и теперь он... вот... тут-здесь-и-сейчас.

Будто этот прыжок и правда даёт что-то такое, что я не поняла. И это что-то очень-очень важное и крутое.

— Тебе уютно? — В очередной раз спрашивает, выискивая на моём лице ответ.

Я снова киваю, вслушиваясь в шутки чужой жизни.

Мне хорошо с ним — чудное откровение за день.

— Если хочешь, — кивает в сторону оставленных автомобилей, — можем уехать.

Ещё где-то час солнце не сядет, хотя река, кажется, уже становится тише, будто начинает засыпать, позволяя нам двоих так шептаться. Это клёво... очень.

— Давай. — Вдруг соглашаюсь, пожав плечами. — А... Алике или Арине не нужна помощь?

— Нет, тут полно помощников без нас с тобой. — Встаёт и помогает подняться мне, привлекая к нам внимание. — Мы поедем, ребят.

Улыбается всем так широко, притягивая меня к себе. Я смущаюсь, решаясь не слушать улюлюканье троицы и не видеть кинутый игривый взгляд его сестры.

Мне просто хочется жить дальше... что в этом такого?

Прощаемся со всеми, быстро поднимаемся по крутому спуску, оставляя всех внизу. Круто, что Дамир не отпускает руку. Даже радует, что он молчит.

Его молчание какое-то слишком говорящее. Или это я всё придумала?

— Сильно испугалась?

Киваю, сильнее сжав его руку, когда мы проходим середину, уже очищенную от следов нашего присутствия.

— Так сколько раз ты прыгал?

— Раза четыре... — наконец отвечает, посмотрев в лицо и опять улыбнувшись.

— Жесть! — Восклицаю шёпотом.

Он соглашается, вдруг решив разговориться:

— Мне просто хотелось, чтобы сегодня ты увидела что-нибудь необычное. Ребята как раз на той неделе звали сюда, я отказывался.

— И вдруг согласился?

Кивнул.

— Из-за меня?

— Не только.

Не понимаю... Он загадочно добавляет:

— Когда летишь, всё в голове встаёт по своим местам.

— Ммм, встало?

— Думаю, да. — Широко улыбается, вдруг останавливаясь. — И сейчас не только голова.

Это, блин, пошло! Но мне смешно!

Я пытаюсь тянуть его руку, заставляя идти дальше. А ещё просто не хочется здесь оставаться! Будто боюсь, что тот его прыжок повторится опять.

— Но, по-моему, ты тоже что-то про нас поняла, Нин.