Мое ускорение
Шрифт:
Та не слышала, к его счастью, и истово трепала Илью за рукав, требуя отчёта по поводу перерасхода средств на памятник. Она что, думает — Илюха в доле? Да там и перерасход смешной, рублей сорок всего.
Ни возможная финансовая нечистоплотность, ни звонок от гостя-москвича меня от основной темы не отвлекли.
— Что за долг? Колись, — отвел я Борюсика в сторону. — Мог и попросить у меня, я бы занял, зачем в долги залазить, да ещё таким людям!
При этом я светил пачкой денег, которые взял с собой на переговоры с Яном, думал, как-то
— Что, две сотни займёшь? — удивился Боря.
— Займу, если поможешь поставить на кубок УЕФА на «Спартак» рублей пятьсот, — кивнул головой я.
— Ты про матч с «Брюгге»? — выдал себя с головой Боря и тут же вжал толстую очкастую головенку в плечи.
Получилось плохо, шеи у парня не было. Как так? А толстый он, вот у всех есть шея, а у него не замечено.
— Ставлю на победу «Спартака» в обоих матчах! — решительно говорю я.
Можно было ещё и счёт сказать, но не помню его в домашнем матче, в гостях, вроде, 3-1 выиграли, а про домашний забыл.
«Тоже мне, Есенин недоделанный», — ругал я самого себя.
Есенин — это сын того самого Есенина, сейчас основной спортивный статистик в СССР, если кто не знает.
— Только ни слова никому! — попросил Боря тихим голосом.
— Не вопрос! От себя ставь! — говорю я и спрашиваю: — А не кинут нас как лохов?
— Чего? — не понял парень.
— Не обманут, говорю? А то у меня разговор короткий — обманут, пусть потом ходят и оглядываются! Подкараулю — голову подрихтую, — немного нагло угрожаю неизвестным «таким» людям.
Ну, не в милицию же писать заяву.
Слово «подрихтую» Боря, хоть и не водитель, понял, судя по сморщенной морде.
— Триста займешь? Двести долг отдам и сотку от себя поставлю… На «Спартак»! — решается он.
Это почти все мои деньги, но отдаю.
— Порядок! — сказал минут через сорок Боря, отлучавшийся из горкома, — Коэффициент, правда, нормальный не дал. Жлоб! Но если в двух матчах две победы — и в гостях и дома — то наших четыре и четыре!
— Да он офигел? Это же «Брюгге»! Там Папен играет! — деланно возмущаюсь я.
— Коэффициенты — полтора дома и три — в гостях, если умножить, так и будет, — поясняет Боря.
И нафига я все деньги отдал? Мне ещё ехать в Москву на сборы. И отец уже два месяца не слал ничего. Хотя стипа скоро будет.
Выдвинулся в гостиницу, предварительно позвонив модельеру Егору, чтобы он дождался меня.
— Есть такой человек! Откуда ты про него знаешь только? — с порога заявил мне. — Только ехать он никуда не захотел, я с ним вчера вечером общался лично.
— Он из Иркутской области, — туманно пояснил я, так как не знал, что ответить.
— Если тебе нужен хороший специалист, у вас есть такой, в доме Быта работает Варвара Юрьевна, парикмахер-модельер, между прочим! — порадовал меня Егор.
— А что, есть разница? — спросил темный я.
— Прикинь, только в Риге и Львове их готовят, три года
— Опыты ставят там, что ли? — спросил я, раздумывая как бы привлечь Зверева, квалификацию которого я хотя бы знаю.
— Лаборатория парикмахерских работ Центрального проектного конструкторско-технологического бюро Минбыта. Занимается разработкой моделей причёсок, повышением квалификации парикмахеров и изданием фотоальбомов-каталогов причёсок, — нудным тоном пояснил знаток.
Машина для гостей у нас выделена одна, и на ней уже уехала на первую тренировку жена Михалкова, приехавшая сюда в целях маскировки под девичьей фамилией Соловьева. Идём пешком, благо, недалеко от гостиницы до дома Быта. По пути попался книжный магазин, ещё много их в городе, удалось купить пару книг Астафьева и его жены, она, оказывается, тоже писательница. «Шум далёких поездов», Астафьева-Корякина… не читал, а вот самого Астафьева перечитал в свое время всего, и повести, и романы, в том числе и ещё не изданный «Зрячий посох», за который он получит госпремию скоро.
Дом Быта встретил нас многолюдностью, а этим самым мастером-модельером оказалась красивая девушка комсомольского возраста. Даже засомневался, а сможет ли она сделать что-то лучше остальных? Сразу уделить время мне не смогли, но как только Варвара освободилась от очередной клиентки — густо напомаженной мадам лет семидесяти в золотых украшениях, директор дома Быта из уважения к Егору (надо же, к нему, а не ко мне, известному уже, как я думал, на весь город), привела мастерицу в свой кабинет.
Пока ждал, думал, чем можно завлечь девушку? Денег много не дадут, а с такими клиентками как у Варвары надо именно много. Комсомольская сознательность? Не смешно же.
— А вы знаете, что первый парикмахер появился в Красноярске в 1844 году?— сразу удивила меня Варвара. — Некто Попов, крестьянин!
Я поморщился от звонкого голоса и приготовился слушать очередную сегодня лекцию об истории Красноярска, как девушка меня ещё раз удивила:
— Ты же Штыба! Я твое фото в газете видела!
Удивилась и пухлая директриса, и мой спутник Егор. Они и не подозревали о моей всесоюзной известности. Приосанился.
— Совершенно верно! Это в какой газете, в «Комсомольской правде» или в нашей? — важно переспросил я, желая добить всех в этой комнате.
— В нашей, а ты и в «Комсомолке» был? — совершенно по-кавайному прижала ладошки к щекам девица.
«Издевается, сучка!» — правильно понял я смешинки в её глазах.
— Сейчас не об этом! Может ты не в курсе, но у нас скоро будет конкурс «Комсомолка Красноярска», и есть возможность показать своё мастерство на финалистках ..., — начал я плести сеть. — Ты можешь проявить себя с лучшей стороны, блеснуть на весь край, … да что край, из Москвы люди будут! Например, жена известного режиссера Михайлкова уже приехала.