Мое время — ночная пора
Шрифт:
— Конечно.
— Я не хочу пугать Мередит, но возьму с нее слово, что до пятницы, до нашей с ней встречи, она не покинет пределов Вест-Пойнта.
— Можешь ты рассчитывать, что она сдержит слово?
Впервые с начала разговора Крэйг Майклсон услышал, что голос его старого друга смягчился.
— Конечно. Может, я и отец, но я также могу отдать приказ. Сейчас мы знаем, что Мередит происходит из семьи военных не только по линии приемного, но и биологического отца; кроме того, она курсант Вест-Пойнта. Если она даст слово старшему офицеру, то не нарушит его.
Надеюсь, ты прав, подумал Крэйг Майклсон.
— Чарльз,
— Непременно.
Чарльз Бакли перезвонил через час, и голос его звучал очень встревожено.
— Крэйг, боюсь, ты не зря так скептически отнесся к факсу. Мередит уверена, что ни разу не встречалась с Лаурой Уилкокс, и не имеет ни малейшего понятия, куда пропала та расческа. Я хотел расспросить ее подробнее, но у нее утром ответственный экзамен, и она очень волнуется из-за него, так что неподходящее время ее расстраивать. Она очень обрадовалась, что мы с матерью... — он поколебался, но затем твердо продолжил, — что мы с матерью навестим ее. В выходные, если все уладится, мы расскажем ей о Джин Шеридан и познакомим их друг с другом. Я взял с Мередит обещание оставаться в Академии, пока мы не приедем, а она лишь рассмеялась в ответ. Сказала, что у нее еще один зачет в пятницу, и приходится так много учить, что она до субботы света белого не увидит. Но, конечно, пообещала.
Звучит успокаивающе, подумал Крэйг Майклсон, вешая трубку, однако факт налицо — Лаура Уилкокс не посылала факс, так что обязательно нужно известить об этом Джин Шеридан.
Чтобы легче было найти визитку Джин, он положил ее под телефон на рабочем столе. Он снял трубку, но затем передумал. Не ей надо звонить, решил Крэйг. Она давала мне номер следователя окружной прокуратуры. Где же он? Как его зовут? — вспоминал он.
Он с минуту шарил взглядом по столу и, наконец, увидел свою запись: «Сэм Диган», после телефонного номера. Вот кто мне нужен, подумал Майклсон, и набрал номер.
66
Прошлой ночью... или, может, засомневалась она, этим утром, он набросил на нее одеяло. «Ты мерзнешь, Лаура, — сказал он. — В этом нет надобности. Это по недосмотру».
Он ведь добрый, подумала. Он даже принес варенье и булочку, а еще вспомнил, что она любит кофе с обезжиренным молоком. Он был такой невозмутимый, что она почти расслабилась.
Это и вспомнить приятно, не то, что его рассказ, который она слушала, сидя со связанными ногами — руки развязал — на стуле и прихлебывая кофе.
— Лаура, чувствовала бы ты то, что чувствую я, когда веду машину по тихим улочкам и высматриваю жертву. Это ведь искусство, Лаура. Нельзя ехать медленно. Патрульные машины следят за лихачами, но если не хочешь осложнений, нельзя ни гнать слишком быстро, ни еле-еле плестись. Ты ведь знаешь, как бывает — человек пьян и понимает: чтобы не нарваться на неприятности, надо ехать помедленнее. Так вот, это верный признак того, что он сам себе не доверяет, а значит, верный знак для полиции.
— Прошлой ночью, Лаура, я отправился на поиски жертвы. В честь Джин я решил поехать в Хайленд-Фоллз, в то место, где она тайно встречалась с курсантом. Ты ведь знала об этом, Лаура?
Лаура в ответ покачала головой. Он пришел в ярость.
— Лаура, отвечай! Ты знала, что у Джин был роман с тем курсантом?
— Я один раз видела их вместе, когда ходила на концерт в Вест-Пойнт, но не задумывалась об этом, — проговорила Лаура. — Джинни никому из нас и слова о нем не сказала, — объяснила она. — Мы все думали, что она так часто ездит в Вест-Пойнт потому, что собирается написать о нем книгу.
Филин кивнул, довольный ее ответом.
— Я знал, что Джин часто ездила в Вест-Пойнт по воскресеньям и сидела с тетрадкой на одной из скамеек с видом на реку, — сообщил он. — В одно такое воскресенье я наблюдал за ней, и увидел, как он подошел к ней. Они гуляли, я шел за ними. Когда они решили, что вокруг никого нет, он поцеловал ее. После этого, Лаура, я ходил за ними по пятам. О, как они страдали от того, что не могли раскрыть свои отношения. Даже на танцы вместе не ходили. Той весной я присматривался к Джин. Ты бы видела ее лицо, когда они были вместе и вдали от людей. Лучезарное! Джин... добрая, любезная Джин, моя сестра-страдалица, измученная домашними склоками, моя соратница — она жила жизнью, в которой для меня не было места.
Я думала, он сох по мне, размышляла Лаура, но оказалось, он ненавидел меня за насмешки над ним. А на самом деле он любил Джинни. По ходу его рассказа ее постепенно пробирал ужас.
— Лаура, Рид Торнтон погиб не по причине несчастного случая, — сказал он. — Двадцать лет назад, в последнее воскресенье мая, я ездил по парку в надежде отыскать их. Статный, светловолосый Рид шел один по дороге, ведущей на поляну для пикников. Возможно, у них там было назначено свидание. Убил ли я его? Разумеется, убил. Он имел все, чего не было у меня: внешний вид, происхождение; перспективы. И любовь Джинни. Это было несправедливо. Согласись, Лаура! Это было несправедливо!
Она, запинаясь, согласилась с ним, чтобы не злить его. Потом он детально рассказал ей, как убивал ночью женщину. Сказал, что извинился перед ней, но когда пробьет смертный час Лауры и Джин, пусть не ждут извинений.
Он сказал, что последней его жертвой станет Мередит. Он считал, что, убив ее, он насытится или, по крайней мере, надеется, что насытится.
Интересно, кто такая Мередит, сонно думала Лаура. Она постепенно впала в сон, кишащий филинами — завидев ее, они снимались с ветвей, кидались на нее, зловеще ухали и приглушенно хлопали крыльями, пока она пыталась убежать от них на ватных, негнущихся ногах.
67
Джин, помоги мне! Пожалуйста, Джин, помоги мне! — умоляющий голос Лауры, столь отчетливо прозвучавший в голове Джин, когда она сидела в машине рядом с конторой Крэйга Майклсона, не оставлял ее в покое, будто отзвук высказанных Алисой сомнений в подлинности факса.
Попрощавшись с Алисой, Джин долго сидела за столом, прокручивая в голове призыв Лауры, пытаясь рассудить, правы ли Сэм и Алиса. Возможно, она сочла факс правдой, потому что очень хотела поверить, что Лили теперь вне опасности.
Наконец она поднялась, прошла в ванную и долго стояла под душем, подставляя лицо струям воды. Намылив волосы, она массировала кожу головы, словно хотела собрать вместе разбежавшиеся мысли.
Надо прогуляться, подумала она, закутавшись в махровый халат и включив фен. Возможно, это единственный способ навести порядок в мыслях. Собирая вещи в поездку, она автоматически бросила в чемодан свой любимый красный костюм для пробежек, и сейчас обрадовалась, что есть повод надеть его, но вспомнила, как на улице холодно, и решила добавить к нему свитер.