Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут
Шрифт:
– Господи… – пробормотала она, потерев отпечаток пальцами. – Что же теперь будет? И при чем здесь все-таки Алимов?
Надо было идти домой, там мать заждалась, а сил выйти из машины не было. Подхватив с сиденья сумки со всякой мелочовкой для мальчиков, Алена выбралась из джипа, нажала кнопку на брелоке, включая сигнализацию, и побрела в подъезд.
Мать не спала, мыла посуду. Когда Алена, нагруженная сумками, ввалилась в квартиру, Нина Николаевна оторвалась от своего занятия и прижала к губам палец:
– Т-с-с! Только утолкла твоих бандитов…
–
Нина Николаевна удивленно смотрела на покрасневшую дочь и не могла понять, что случилось, что именно так разозлило ее. Алена же слышать не хотела этого слова, которым в газетах часто называли ее мужа. Упав на стул прямо в пальто, она закрыла руками лицо и заплакала, дав, наконец, волю чувствам. День был слишком напряженным. Как много произошло сегодня…
– Что с тобой? – мягко спросила мать, устроившись рядом.
Алена помотала головой и не ответила. Так тяжело ей уже давно не было.
– Раздевайся, Аленка, хватит сидеть, – мать слегка встряхнула ее, заставляя снять пальто, и Алена подчинилась. – Сейчас чайку попьем с тобой, поедим… Устала?
Алена опять кивнула, не отвечая. Нина Николаевна расставляла на столе чайные чашки, доставала из холодильника колбасу и сыр, резала хлеб, а Алена наблюдала за ней отстраненно, совершенно ни о чем уже не думая. Казалось бы – поговорить с матерью, и станет легче, но она не могла посвятить Нину Николаевну в то, что происходит в ее семье, в ее жизни…
Ночью Алена не спала, прислушивалась к мерному дыханию сыновей и мечтала о том, чтобы завтра, когда она проснется, все оказалось только страшным сном…
Пойти на похороны Татьяны Алена не смогла, понимая, что наверняка там будет кто-то из тех, кому зачем-то нужна она, Алена, и ее дети. Она так и не сказала матери о случившемся, и Нина Николаевна никак не могла понять причину перемен, произошедших в дочери. Буквально за одну ночь Алена поменялась, осознав, что теперь ей нужно надеяться только на себя.
Через два дня после похорон позвонил Григорий. О произошедшем он, разумеется, не знал, а звонил просто так, чтобы узнать, как жена и сыновья. Алена разговаривала сдержанно, коротко отвечала на вопросы и ничего не добавляла от себя. Просто констатировала – да, мальчики здоровы, да, начинают делать шаги, да, хорошо едят. И у нее все в порядке.
– Алена, что происходит? – не выдержал наконец Григорий. – Ты разговариваешь со мной так, словно я номером ошибся!
– Это я ошиблась номером два года назад, – вздохнула Алена. – Если бы я сразу знала, кто ты… если бы мои мозги не отказывались работать при виде тебя, если бы я взвесила и оценила все, что увидела, то ничего не произошло бы.
– Что ты хочешь этим сказать? – голос Григория в трубке стал жестким и чужим.
– Только то, что сказала.
– Я так понял, что ты сожалеешь о нашей встрече и о нашем браке? О том, что было у нас с тобой? О том, что родились Ванька и Павлик?
– Об этом нет. Но о том, что происходит сейчас…
– А что происходит?
– Ты прикидываешься? – изумилась Алена. – Пять дней назад погибла моя подруга, погибла из-за меня, из-за того, что пыталась помочь мне! И я уверена, что все это исключительно потому, что я – Алена Грачева, а не какая-нибудь Иванова-Сидорова! А ты спрашиваешь, что произошло!
Григорий помолчал, а потом решительно сказал:
– Немедленно скажи мне, где вы находитесь! Скажи, иначе я выясню сам и все равно приеду! Ты не можешь подвергать себя и детей опасности, неужели это не приходило тебе в голову? Ты можешь не возвращаться ко мне, я отправлю вас за границу… – Но Алена перебила:
– Мне ничего от тебя не нужно!
– Да послушай ты, упрямая баба! – взревел муж, взбешенный неповиновением. – Это не моя прихоть, это вопрос безопасности моих сыновей! И твоей, кстати, тоже! Не вынуждай меня посылать своих людей по городу, это негативно скажется на моей кампании.
– О, да, я и забыла – ты ведь теперь абсолютно законопослушный человек! Разумеется, если твои бандюки во главе с Мазеем поедут искать меня, это привлечет ненужное внимание к твоей персоне!
Алена и сама не понимала, почему вдруг начала разговаривать с мужем в таком тоне, почему старалась уязвить его, вывести из себя. Прежде она никогда себе подобного не позволяла.
– Прекрати! Говори, где ты, и за тобой приедет Мазей.
– Не нуждаюсь!
– Ну хорошо! – с угрозой произнес Григорий. – Ты не оставила мне выбора, Алена. Ты можешь жить, как хочешь, но своих сыновей я не позволю подвергать опасности.
Он швырнул трубку, и в ухо Алене ударили гудки отбоя. Ей стало по-настоящему страшно – она знала, что это не пустые угрозы и Григорий найдет ее в два счета, чтобы забрать мальчиков. Она обхватила себя за плечи и заплакала. Чего она добилась своей глупой и бессмысленной демонстрацией? Только того, что Гришка отнимет у нее детей… Внезапно она поняла, что делать, схватила трубку и позвонила Боксеру. Тот сильно удивился звонку:
– Алена Сергеевна? Откуда вы звоните?
– Витя, мне срочно нужна твоя помощь, – затараторила Алена. – Мне нужно, чтобы ты приехал и забрал меня прежде, чем это успеет сделать Ванька. Я продиктую адрес, и ты должен приехать как можно скорее…
– Алена Сергеевна, я за городом, уйдет не меньше часа, пока доеду. Я так понимаю, что Мазею вы адрес не оставили, значит, у меня есть преимущество. Не волнуйтесь, я успею забрать вас и детей раньше.
Алена продиктовала адрес и немного успокоилась. Сейчас приедет Боксер, увезет ее и детей… куда? Об этом она не подумала. Квартира Виктора отпадала – если узнают, что он увез Алену, то туда нагрянут в первую очередь. Нужно было придумывать что-то другое.
Мальчики спали, мать была на дежурстве, и Алена вспомнила, что вылила утром последнее молоко в кашу и теперь ей нечем их кормить. «Успею добежать до супермаркета, благо он буквально в двух шагах», – решила она и, наскоро одевшись, вышла из квартиры.