Мое!
Шрифт:
— Нет.
Вернулась с кувшином Рэйчел Джайлз и залила воду в кофеварку. Потом она отвинтила крышку с банки «Максвел-Хаус» и насыпала в фильтр молотого кофе. Тут в голове Мэри щелкнуло, что сейчас еще кого-то привезут с шоссе.
А Остин Пиви все не отставал.
— А как вас зовут?
— Послушайте, я вас знаю, вы меня не знаете. Давайте это так и оставим.
— Мэри? — Теперь к ней подходила Рэйчел, и Мэри почувствовала, как ярость начинает грызть ее изнутри. — Не хотите чашку свежего кофе?
— Нет. Я стараюсь отдохнуть.
— О, простите. —
— Славный малыш, — сказал Пиви. — У меня отца зовут Дэвид.
Ее терпение лопнуло.
— Да дайте мне, к черту, поспать! — крикнула она, и оба — Рэйчел и молодой хиппи — отпрянули. Сила голоса Мэри разбудила Дэвида, как толчком, его пустышка выпала изо рта, и он завопил. — О черт! — у Мэри лицо исказилось от гнева. — Посмотрите, что вы натворили!
— Эй, эй! — Пиви поднял руки, показывая ладони. — Я только пытался быть дружелюбным.
— Да иди ты!.. Вали отсюда! — Мэри взяла Барабанщика и отчаянно попыталась укачать его, чтобы он опять уснул.
— Какой ужас! — Рэйчел болезненно поморщилась, а Пиви отвернулся и пошел прочь. — Мэри, что за выражения!
Пиви сделал еще один шаг и остановился.
Мэри почувствовала, как у нее упало сердце. Она поняла. Может, этот парень внезапно сопоставил имена Мэри и Дэвид, может, вспомнил ее описание в газетной статье, или проассоциировал «ужас» — «террор» — «Террелл», — неизвестно. Но Остин Пиви застыл как вкопанный спиной к ней.
Бог сказал рядом, прямо ей в ухо:
— Он тебя раскусил.
Пиви опять начал к ней поворачиваться. Мэри расстегнула сумку и сунула руку в памперсы, сомкнув пальцы на рукоятке «магнума». Лицо Пиви стало мертвенно-бледным, глаза за очками в роговой оправе расширились.
— Вы… — начал он, но не мог выговорить. — Вы… вы — та женщина, которая украла…
Мэри вытащила пистолет из сумки, и Рэйчел Джайлз потрясенно ахнула.
— ..ребенка, — закончил Пиви, делая неуклюжий шаг назад под наведенным на него пистолетом.
Мэри снова закинула ремень сумки на плечо и встала с плачущим ребенком на руке. От этого движения бедро рвануло такой яростной болью, что у нее на несколько секунд перехватило дыхание и в голове закружилось. Маслянистый пот тек по ее лицу, влажное кровавое пятно большим полумесяцем проступило на джинсах.
— Назад, — сказала она им, и они повиновались.
Открылась входная дверь.
Первым вошел ковбой, снег лежал на полях его шляпы и на плечах. Сзади него — две женщины, трясущиеся в толстых свитерах, с покрасневшими от холода лицами.
— ..такие сильные бури в феврале, — говорил Джайлз. — Потом для лыжников хорошо — снега много.
Лаура услышала плач ребенка. Она узнала этот звук, ее взгляд метнулся, как ястреб в полете. Широкоплечая женщина, державшая ребенка, стояла от нее в двадцати пяти футах.
Ее глаза встретились с глазами Мэри. Время поползло с черепашьей скоростью, как в кошмаре, и она услышала, как Диди произнесла:
— О… Боже… мой…
Мэри Террор застыла. Это было торжество дурной кармы, как полет на кислоте,
Индианка испустила пронзительный крик и бросилась на Мэри, схватив ее за руку с пистолетом. «Магнум» выстрелил в тот момент, когда Лаура и Диди бросились на дубовый пол, и в двери образовалась дыра размером с кулак Сэма Джайлза. Щепки брызнули в стороны. Мэри и Рэйчел боролись за пистолет, а ковбой бросился за регистрационную стойку. Лаура потянулась за пистолетом, заткнутым за пояс под двумя свитерами, попыталась его выхватить, но, он запутался в складках.
Спящие проснулись.
— У нее пистолет! — крикнул кто-то, словно звук выстрела «магнума» можно принять за хлопок жарящегося попкорна.
Мэри одной рукой держала Барабанщика, а пальцами другой вцепилась в пистолет, а Рэйчел Джайлз пыталась разжать ее пальцы. Ее муж поднялся из-за стойки с топорищем в руках, шляпа в него слетела, в голубых глазах горел бешеный огонь. Мэри левой рукой изо всех сил ударила индианку в подбородок, Рэйчел отлетела и пошатнулась, глаза ее зажмурились. Мэри увидела, как Лаура рвет наружу запутавшийся пистолет, а Диди ползет за большую вазу с засушенными анемонами. Она видела, как Сэм Джайлз замахивается на нее топорищем, как бейсбольной битой, и выстрелила в Лауру, не целясь, а ковбой выпустил топорище, и оно, вращаясь полетело в нее.
Пуля рванула дешевый свитер Лауры, пройдя вдоль правого бока, как обжигающий поцелуй, и ударила в стену. В тот же миг топорище ударило Мэри Террор в левое плечо приблизительно в трех дюймах от головы Барабанщика и сбило ее на пол. Она удержала Барабанщика, но ее рука выпустила пистолет. Он откатился к Рэйчел Джайлз, которая осела на пол, сжимая свой разбитый подбородок.
Ковбой выскочил из-за стойки, и Мэри схватила топорище. Ковбой ударил ее ногой, попав по плечу рядом с местом первого удара, и воздух с шипением вырвался сквозь ее стиснутые зубы. Ее передернуло болью, и теперь была ее очередь; и она наотмашь ударила его топорищем по колену, и звук был, как от лопнувшего грейпфрута. Когда Джайлз вскрикнул и отступил, хромая, отчаяние дало Мэри силы подняться с пола. Она снова замахнулась, на этот раз попав ему по ключице, и его отшвырнуло на регистрационную стойку.
Лаура высвободила пистолет. В глазах Мэри она увидела ярость зверя, услышавшего, как сработала пружина западни. Диди ползла по полу за упавшим «магнумом». Лаура видела, как Мэри переводит взгляд с одной из них на другую, пытаясь решить, на кого броситься первого. Внезапно она развернулась, сделала два длинных шага и обрушила топорище на дорожную рацию, в мгновение ока превратив прибор в кучку мусора. Ликвидировав связь со свиньями, Мэри опять повернулась, скрипнув зубами, с покрытым потом лицом, и метнула топорище в Лауру.