Могила Густава Эрикссона
Шрифт:
И вот я решил стать крупным солдатикоторговцем. Саша Власов к тому времени, к несчастью, умер. Тем ценнее стали его фигурки для коллекционеров. А с удивительным Мастером Лукьяновым, видимо на почве обоюдной асоциальности и мизантропии, у меня сложились совершенно дружеские отношения. Мизантроп Лукьянов помимо людей ненавидел ещё оловянных болванов, которых делал каждый день, как «Отче наш». Я к столь глубокому пониманию жизни пришёл только на второй год торговли солдатиками.
План был такой. Сначала я через интернет распродаю свою коллекцию и становлюсь миллионером. Далее я продаю продукцию удивительного Мастера, который помимо наполеоники изготавливал и все другие исторические эпохи. А уж потом – острова в Карибском море, яхты, крики «Мне в Париж по делу – срочно!» и «Я разорён! Остался последний миллиард долларов!»
– Боже мой! Какой идиот! Экий безответственный ублюдок! – скажет негодующий читатель и, безусловно, будет прав. – Вместо того, чтобы найти работу и как-то содержать семью – детские прожекты!
Однако сценарист моей хромой судьбы – большой оригинал и отличается склонностью к театральным эффектам. Весь юмор ситуации заключался в том, что в первые же три месяца после того, как я разместил объявления о продаже солдатиков из моей коллекции, я заработал денег больше, чем за год своей доблестной службы, когда я по-чёрному гробил своё здоровье и упрямо шёл к похоронам за государственный счёт. У моей Ланки глаза на лоб полезли, когда я начал легко и непринуждённо затыкать все дыры, образовавшиеся в семейном бюджете за времена безденежья. Фигурки Власова улетали за 3-4 цены, а солдафундели, как он сам выражался, Лукьянова – за 2-3. Появились и постоянные клиенты. Как вы понимаете, тратить лавэ на такую ерунду могут себе позволить только состоятельные дядьки. Попадались мне на удочку и бизнесмены. Однако, общеизвестно, что в нашей стране иметь отношение к распределению бюджета гораздо выгодней, чем владеть нефтедобывающей компанией или золотыми приисками. Так вот, среди моих клиентов были три фигуры настолько политических и настолько не из последнего десятка, что я смертельно боюсь хоть чем-то намекнуть на их личность, а главное на те суммы, которые они ежемесячно тратили на милые безделушки.
Жена была в шоке. Три года мы блаженствовали. Много раз она говорила мне:
– Хочется, конечно, сказать, что я была единственной, кто верил в твою бредовую идею. Но это не так – я тоже не верила.
Честно сказать, меньше всего в это верил я. Знаете такой старый анекдот: «Разыскивается пёс. Правая задняя нога перебита. Хвоста нет. Левый бок ошпарен. Уши разодраны. Отзывается на кличку Лакки». Это точно про меня.
Когда мой бизнес вошёл в систему, мне стало очень трудно общаться с бывшими товарищами по службе, особенно с теми, кто был на гражданке и постоянно бегал в поисках работы и заработков. Видя, что у меня дела идут, они, естественно, спрашивали: «Вань, откель такое богайство?» Я честно рассказывал им «откель», а некоторым даже предлагал принять участие, как в сетевом бизнесе. Несчастные безработные огорчались на меня страшно, некоторые даже разрывали отношения, полагая, что я над ними издеваюсь. И поползли в нашей среде слухи, на тот момент совершенно беспочвенные, о том, что я не только общаюсь с криминалитетом, а сам стал кем-то вроде Васи Воскреса или Лёхи Адвоката. Слава Богу, полёт фантазии не простирался к высотам Деда Хасана и Тариэла Ониани.
Итак, финансовый вопрос был решён и поставлен на поток. С весны 17-го я стал странствовать по-настоящему, объехал половину Центральной и Северо-Западной России. Часто таскал с собой Тимошку. Мы облазили Новгород и его окрестности, этот удивительный заповедник Древней Руси. Любовались волшебными шатрами Одигитрии в Вязьме. Обошли все крепостные стены, все церкви и каменные палаты Пскова, уникального русского Парижа средневековья. Там во Пскове я и познакомился с настоятельницей Снетогорского монастыря, матушкой Татианой. Главный собор монастыря – храм Рождества Богородицы расписан фресками в XIV веке. И эти фрески – одни из самых выразительных во всём древнерусском искусстве и очень хорошо сохранились. А вот посмотреть их нельзя: собор всегда закрыт, там работают археологи и реставраторы, а простым смертным туда не попасть. Нам с Тимошкой просто повезло. Мы случайно встретили матушку-игуменью, и я пристал к ней, как банный лист, с этими фресками. Уже через полчаса настоятельница монастыря сама нам их показывала, а поскольку она искусствовед по образованию и ей это безумно интересно, она лазила с нами на леса под самый купол храма. Осмотр затянулся часа на три. А потом мы до самого вечера пили чай и всякие монастырские настойки у неё в настоятельском корпусе, из окон которого открывался фантастический вид на Великую. Вот так неожиданно у меня появился ещё один добрый друг и заступник перед Господом.
А на следующий день мы с сыном, налюбовавшись Изборской крепостью, Славянскими ключами и Труворовым городищем весело топали через Мальскую долину к древнему Спасо-Рождественскому Мальскому монастырю. И скажу тебе, дорогой читатель, что никогда в жизни не видел я замков интересней Изборска и пейзажей красивей Мальской долины. А в Порховской крепости на восточной окраине Псковской области можно снимать фильмы про крестоносцев. Жаль, что туда почти никто не добирается.
В Псковщину невозможно не влюбиться. Когда мы с Тимохой облазили все окрестности Михайловского и отдыхали на Савкиной горе над Соротью, где Пушкин писал своего «Бориса Годунова», я никак не мог понять, то ли это красота тех мест сопоставима с гением великого поэта, то ли его дар – прямая производная от этой немыслимой красоты.
Не могли мы с Тимкой проехать мимо Старой Руссы. Очень интересный и древний городок, там сохранился потрясающий архитектурный ансамбль. Но таких интересных и древних городков у нас великое множество. А в Старой Руссе последние 9 лет своей жизни прожил Достоевский, и там он написал своих «Братьев Карамазовых». В этом городочке время настолько замерло, что со времён Фёдора Михайловича не так уж много и изменилось. Это очень странно идти по берегу реки, вдоль которой он ходил каждый день, обдумывая свой роман. Странно глядеть на дома XIX века, в пространстве которых происходило действие его «Братьев». А луг, на котором он выпасал свою корову, остался точно таким, каким был при нём. И река, в которой он купал своих ребятишек, точно такая же.
Добрались мы и до Старой Ладоги. Несмотря на небывалую историческую и архитектурную ценность этого места, оно так удалено от всех крупных городов, что там бывали только самые преданные путешествиям по России люди. Именно оттуда есть пошла Русская Земля, и всё там дышит нашими истоками. Там – настоящий Русский Север, погода меняется десять раз на дню, а облака и тучи не плывут по небу, а стремительно несутся. Сейчас может быть + 26, солнечно и жарко, а через час – 10 градусов и холодный дождь. В Старой Ладоге стоят две самые северные в России домонгольские церкви. Что удивительно, несмотря на климат, они сохранились лучше всех, никаких серьёзных реставраций. А самое главное там – вид, открывающийся с Олеговой Могилы на излучину Волхова. Именно этот вид запечатлел Николай Рерих на своих «Заморских гостях». И нет на свете ничего красивей этого русского пейзажа.
Рассказывать можно долго, но я боюсь утомить моего читателя. За пять лет я объездил историческую Россию вдоль и поперёк. Просто писать о драматических событиях, о горе и безысходности. А вот попробуй опиши счастье и эйфорию. Это то же самое, что говорить о солнечном ветре. Поведать о нём невозможно, его можно только ощутить.
А может и прав был, царствие ему небесное, славный старый армянин Рома Арташевич Алексанян, у которого я долгое время работал первым замом в районном отделе Савёловский: «Ара! Ну что ты за немец такой! Ты же вылитый Есенин!» Правда, тогда мне казалось, что он находит это сходство в моей работе в нашем райотделе:
Шум и гам в этом логове жутком,
И всю ночь, напролёт, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандюгами жарю спирт. *16
А вообще-то полковник Алексанян был мудрым человеком, может быть он имел ввиду совершенно другое.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою». *17
……….
Вот тут практичный и въедливый читатель, безусловно, задаст вопрос: «И что, все эти годы торговля солдатиками работала, как часы?» Да нет, конечно. Сбои бывали, да ещё какие. Бывало, ничего не продавалось по два-три месяца. Но, как известно,
В мире нет резвее и шустрей,
Прытче и проворней, будто птица,
Чем немолодой больной еврей,
Ищущий возможность прокормиться. *18
Году этак в 18-м в стране назрела потребность во внутреннем туризме, в том числе исторически-познавательном. А я к тому времени сделал столько открытий во время своих странствий и прочитал столько работ по истории архитектуры, что у меня возникла коварная мысль. А не начать ли мне бомбить богатых дядек с их тётками, которые считают себя интеллектуалами и желают приобщиться к отечественной истории и зодчеству? Поскольку эти дядьки богатые, они предпочитают индивидуальный подход, комфорт и желают получить больше, чем дают на обычных экскурсиях.