Могильные секреты
Шрифт:
Из радио лилась быстрая испанская речь. Я не понимала что говорят, но мне это и не нужно было. Я вспоминала Клаудию де Альда в ее простой черной юбочке и бежевой блузке. Попыталась было вспомнить выражение ее лица на фотографиях и не смогла.
Вместо этого в памяти всплыли совсем другие картинки: могилы в тени деревьев; завернутые в ковры тела; скелеты, укрытые опавшей листвой; куски одежды, разорванные зверьем; наполненный грязью череп.
Мне стало плохо.
Лица обездоленных родителей. Их детей уже нет и мне предстоит сказать им об этом. На их лицах читается изумление, они ошарашены,
Черт! Снова это случилось!
Сердце застучало в безумном ритме где-то в горле.
Черт! Черт! Черт!
Сеньоре де Альда позвонили как раз в то время когда я изучала образцы кошачьей шерсти. Мужской голос сообщил что Клаудиа мертва и сказал где можно найти ее тело. В истерике она позвонила Эрнандесу, тот — Ксикею. Оперативная группа обнаружила тело в одном овраге на западе города.
— Что еще рассказал Ксикей?
— Звонили с телефона-автомата.
— Откуда?
— Автобусная остановка Кобан в Зоне 1.
— Что сказал звонивший?
— Что тело в Зоне 7. Дал координаты. Повесил трубку.
— Это рядом с археологическими раскопками?
— Как раз за ними.
Зона 7 это ответвление города, с руинами Каминалийю — центральное поселение майя, которое в свои лучшие времена насчитывало более трех сотен могильников, тринадцать храмов и пятьдесят тысяч жителей. В отличие от майя из долин, строители Каминалийю предпочли саман камню, не совсем разумный выбор, учитывая тропический климат. Эрозия и урбанизация сыграли свою роль, так что сегодня этот древний метрополис не более чем ряд земляных холмиков, место для любовников и любителей «фрисби».
— Клаудия работала в музее Иксчель. Может есть связь?
— Я обязательно узнаю.
В салон закрался запах бензина когда мы проезжали бензоколонку.
— Сеньора де Альда не узнала голос?
— Нет.
Пока мы летели через город, районы вокруг разительно менялись не в лучшую сторону. Наконец Гальяно свернул в узкую улочку с традиционными общественными столовыми и магазинчиками, торгующими всем подряд. Мы прошли мимо захламленных квартир с выстиранным тряпьем на натянутых перед входными дверями веревках. Через четыре квартала улица заканчивалась Т-образным тупиком.
Свернув налево мы застали похожую на виденную ранее картину. По одной стороне улицы в ряд стояли патрульные машины, радио и цветные огни включены. По другую сторону фургон из морга дожидается своего пассажира. За ним металлическая ограда, за которой и находился крутой овраг.
Через двадцать ярдов тротуар закончился металлической цепью. Желтая оградительная лента протягивалась дальше еще на десять футов, поворачивала налево и дальше шла вдоль ограды до самого оврага.
В периметре копы сновали туда-сюда. Несколько человек наблюдали из-за ограды, кто-то держал в руках фотоаппарат, кто-то просто делал заметки в блокноте. Позади нас стояли машины и телевизионный фургон. Половина журналистов оставалась в машинах, половина находились снаружи, кто курил, кто болтал, кто просто прохаживался.
Как только мы с Гальяно захлопнули дверцы машины к нам повернулись линзы камер и фотоаппаратов. Журналисты оживились.
— Se~nor, esta… [33]
— Детектив
— Urta pregunta, por favor [34] .
Не обращая внимания на окружающих, мы с детективом прошли под лентой к самому краю оврага. За нашими спинами щелкали фотокамеры. Журналисты выстреливали свои вопросы.
Эрнандес находился на глубине в пять ярдов. Гальяно первым стал спускаться к нему. Следом ползла и я.
33
Сеньор, это… (исп.)
34
Один вопрос, пожалуйста. (исп.)
Холм достаточно зарос травой и кустарником, однако спуск был не пологий и довольно каменистый. Я осторожно ставила ноги, переносила вес на икры, хваталась за растительность так крепко как только могла. Мне совсем не хотелось подвернуть здесь лодыжку и кувыркнутся на дно оврага.
Ветви скользили между пальцев, под ногами осыпались и с громким звуком катились на дно камушки, над головой шумели о чем-то своем потревоженные птицы.
Адреналин зашкаливал в ожидании неизбежного. Я пыталась себя убедить что может быть это совсем не та девушка.
С каждым шагом сладковатое зловоние становилось все сильнее.
Пятнадцатью футами ниже откос обрывался и открывалось дно оврага.
Это телефонный розыгрыш, думала я, ступая на крохотный пятачок. О пропаже де Альда ведь сообщали в прессе, разве не так?
Марио Колом ощупывал каждый сантиметр с металлодетектором. Хуан-Карлос Ксикей что-то фотографировал у ног Эрнандеса. Как и тогда, в «Параисо», оба эксперта были одеты в комбинезоны и кепки.
Мы подошли к Эрнандесу.
Тело находилось в луже дождевой воды и грязи у самой кромки оврага. Прикрывал тело кусок черного полиэтилена. Процесс скелетезации уже начался, однако остатки мышечной ткани все еще сдерживали кости вместе.
Один-единственный взгляд и у меня перехватило дыхание.
Кости рук, словно палки торчали из рукавов бледно-голубой блузы. Кости ног высовывались из-под драной черной юбки и заканчивались в заляпанных грязью носках с туфлями.
Проклятье!
— Голова лежит дальше, — доложил Эрнандес. Его лоб блестел от пота, лицо горело, и рубашка прилипла к телу, окутав его как римлянина.
Я присела на корточки. Над телом летали мухи, их брюшки отливали зеленым на солнечном свете. Кожу покрывали маленькие дырочки. Кости были обглоданы. Одной руки не хватало.
— Обезглавлена? — спросил Эрнандес.
— Нет, это животные.
— Какие животные?
— Маленькие падальщики. Что-то вроде енота.
Рядом присел Гальяно. Словно не замечая исходящего смрада от трупа, он вынул из кармана ручку и поддел на нее цепочку с шеи. Солнечный луч блеснул на серебряном крестике.
Вернув на место цепочку, детектив встал и осмотрелся.
— Наверное не много мы здесь найдем, — его желваки от злости заходили ходуном.
— Да уж. Не после десяти месяцев лежания в земле, — согласился Эрнандес.