Могильные секреты
Шрифт:
На улице солнце садилось в ватные облака, застрявшие на горизонте. Воздух был пропитан запахом гари. Легкий ветерок гонял по тротуару обертки и обрывки газет.
Я глубоко вздохнула и пристально посмотрела на соседнее кладбище. От могильных плит, дешевых ваз и стеклянных банок с пластиковыми цветами уже начали протягиваться тени. Старуха сидела на деревянном ящике, голова покрыта, иссохшее тело обмотано черным. Четки свисали с костлявых пальцев.
Я должна радоваться. Хоть и не полная, но все-таки победа над Диазом. Мои первые оценки оказались верны. Но я почему-то чувствовала
И еще страх.
Со дня когда Клаудиу де Альда видели в последний раз прошло три месяца и пропала Патрисия Эдуардо. Чуть больше двух месяцев прошло между пропажей Патрисии и Люси Джерарди. А после Люси, через десять дней пропала и Шанталь Спектер.
Если это делает маньяк, то у него периоды затишья становятся все короче.
Жажда крови наоборот, становилась все сильней.
Я вынула телефон и собралась было набрать Гальяно, но телефон вдруг сам зазвонил. Это был Матео Рейс — Молли Кэрравэй пришла в сознание.
Глава 13
Вскоре после рассвета мы с Матео колесили по асфальту в сторону Сололы. Летели сквозь розовые, косые лучи восходящего солнца выглядывающего из-за горных вершин прямо в облака утреннего тумана, покрывающего низины. В воздухе чувствовалась утренняя прохлада, горизонт был размыт в утренней дымке. Матео крепко вцепился в руль «джипа», на лице застыло непроницаемое выражение.
Я сидела рядом, выставив локоть в окно. Ветер бросал волосы на лицо, и я рассеянно их убирала — все мои мысли были о Молли и Карлосе.
Его я встречала всего пару раз, а вот Молли знала уже с десяток лет. Она была примерно моего возраста, и пришла в археологию довольно поздно. Учительница биологии в средней школе разочаровавшись в своих обязанностях дежурной по буфету и контролера в уборной, резко сменила ориентиры в тридцать один год и вернулась в аспирантуру. После защиты докторской степени в биоархеологии она приняла предложение кафедры антропологии в Университете Миннесоты.
Так же как и я, Молли работала как судебно-медицинский эксперт для полиции и коронеров, не ведающих различия между физической и судебной антропологией. Так же как и я, она находила время для расследований дел по нарушению прав человека.
В отличие от меня, она никогда не прекращала исследование древних мертвых. Хотя она и участвовала в некоторых криминальных расследованиях, но археология оставалась ее главным занятием. Она уже должна была получить сертификат Американской Комиссии по Судебной Антропологии.
Но ты его еще получишь, Молли. Обязательно получишь.
Мы с Матео проехали несколько миль в полном молчании. Движение на дорогах ослабло как только мы выехали из Гватемала-Сити, и снова стало плотным как мы въехали в Сололу.
Мы мчались мимо темно-зеленых долин; желтых пастбищ с грязно-коричневыми коровами, пасущимися стайками; мимо заполненных полок придорожных фермерских базаров.
Мы проехали целых полтора часа в тишине, прежде чем Матео заговорил.
— Доктор сказал что она была взволнована.
— Открой глаза через две недели пустоты и ты будешь тоже взволнован.
Нам пришлось объехать неожиданный затор — два автомобиля встретились на встречной
— Может и так.
— Может?
— Не знаю, просто было что-то в голосе у доктора.
Он обогнал медленно ползущий грузовик.
— Что такое?
Матео пожал плечами.
— Что-то такое в тоне.
— Что он еще тебе сказал?
— Не много.
— Есть необратимые повреждения?
— Он не знает. Или просто не говорит.
— Кто-нибудь приехал из Миннесоты?
— Ее отец. Она не замужем?
— Разведена. Дети уже старшеклассники.
Дальше мы ехали в молчании. Ветер развевал джинсовую рубашку Матео, в стеклах его очков отражалась желтая разделительная полоса.
Госпиталь Сололы оказался шестиэтажным зданием из красного кирпича с грязными, темными окнами. Матео припарковался на одной из небольших площадкок и мы пошли к входу через тенистую аллейку. У входа нас приветствовал цементный Иисус.
В холле находилось много людей. Они ходили, лежали неподвижно или взволнованно вертелись на скамьях, пили воду, молились. Кто-то был в халате, кто-то в костюме или в джинсах. Большинство носили индейские одежды майя Сололы. Женщины обмотаны полосатой красной тканью, и многие с кулечками-младенцами на животах или спинах. Мужчины в шерстяных передниках, шляпах гаучо и вышитых брюках и рубашках. Время от времени работник больницы ярко-белым пятном проскальзывал в этом калейдоскопе красок.
Мне была знакома такая атмосфера, но совсем незнакомо именно это здание. Указатели разного рода показывали направление в кафе, в магазин сувениров, бухгалтерию и еще в дюжину разных медицинских отделений: радиография, урология, педиатрия.
Даже не взглянув на регистратуру, Матео повел меня сразу к лифтам. Мы поднялись на пятый этаж и прошли налево, громко цокая по плитке каблуками. Как только мы прошли в коридор я увидела несколько закрытых дверей с квадратными окошками в них.
— !Alto! [36] — раздался резкий окрик.
36
Стоять! (исп.)
Мы обернулись. К нам спешила медсестра. К своей груди, обтянутой белоснежным халатом, она прижимала папку с историей болезни. На голове колыхалась шапочка с крылышками, а волосы были так туго стянуты сзади что линия глаз кажется сместилась.
Сестра-драконица протянула руку с бумагами и жестом приказала нам разворачиваться к сестринскому посту.
Мы с Матео глупо улыбались.
Драконица поинтересовалась целью нашего визита.
Матео сказал.
Она что-то записала в журнале, не спуская с нас глаз, словно мы Леопольд и Лёб [37] .
37
Леопольд и Лёб — американские преступники, из спортивного интереса умертвили 14-летнего подростка.