Мои? чужои? король
Шрифт:
Я заснула как провалилась.
А когда открыла глаза — испугалась. Нет, меня не напугало то, что мы нырнули слишком глубоко. А то, что я осознала — многое из моих странных ощущений этой ночью уже происходило со мной. Тогда, когда я лишалась невинности и пела про себя свою клятву, в надежде уничтожить Ворона.
Так что же произошло в нашу первую ночь на самом деле?
Может не в том было дело, что я оказалась недостаточно сильна для проклятия?
И вовсе не проклятие нас связало?
ГЛАВА 10
Стены пели.
Тихим звоном. Бормочущим
Я не поверила, когда первый раз осознала, отмахнулась. А потом… потом это повторилось. И повторилось снова.
Мне прислушиваться захотелось, потому что пели они тихо, но нестрашно, не зло. Как будто внутренности организма — стук сердца, бурчание живота, ток крови…
Я не стала делиться этим открытием ни с кем. Ни с мужем, ни с Дагом. Не боялась, что меня сумасшедшей объявят — смешно. Я и была и всегда буду немного сумасшедшей колдуньей.
Той, чьи волосы слишком видны на снегу.
Той, кто заговорами спасает от холода или тоски.
Той, кому необходимо чувствовать и как можно больше…
Всегда такой буду. И если раньше я робко свою суть принимала и понимала, то в последнее время это изменилось. Устье реки наполнилось.
А стены заводили свою песнь. Чем больше я приводила всё вокруг в соответствие со своими замыслами, чем чище становились те или иные заброшенные повороты, чем глубже я увязала в намерении изобразить Сердце Ворона вживую, а не в уме, тем лучше их слышала.
Фрид была расторопной хозяйкой — я признавала это спокойно, не собиралась отказывать прошлому в его существовании. Но её расторопность в основе своей имела желание угодить королю и его людям. Я же давно делала подношение будущему. А может и самому замку… почему нет?
И он отвечал мне взаимностью и ощущением жизни. Пением.
И знаками.
Первый знак я нашла через седьмицу от той ночи, что мы с Эгилем ощутили полное слияние. Настолько полное, что, несмотря на мои сомнения, насколько оно вообще было позволительно в нашей собственной непростой истории, я убрала подальше травы, которые делали меня пустой, исключая всякую возможность понести наследника.
Почувствовала что это будет против богов… да и людей тоже.
Пусть все идет естественным чередом. Я не буду пить кровь, чтобы приобрести новые силы или изменить судьбу, но не буду пить и то, что эту судьбу останавливает.
Знак был старый.
На стенах много чего оставалось.
Замок захватывали не раз и не два — не при Ледяном короле, но при его предшественниках. Многие хотели расписаться на его коже. Корявыми заклятиями, рисунками, клинописью… Где — то остались и отпечатки злодеяний. В паре мест — настоящие картины, похожие на искусно созданные гобелены, но на стене.
Знак же не был похож ни на один из них. Будто вписанный в камень с момента основания…
Мы долго на него с Дагом смотрели, и почему-то оба чувствовали — он неспроста. И место, в котором обнаружили… Боковой, почти тайный коридор из мест обжитых куда-то вбок, где оставались пустующие помещения. Огромно было Сердце Ворона… даже для целого народа.
И незнакомым был
Я лишь тщательно перерисовала то, что увидела, пообещав самой себе разобраться. Но потом закрутилась с другими хозяйственными хлопотами и вспомнила, лишь оказавшись по случаю у деревщиков, которые продолжали мастерить щиты на весеннюю продажу. Попроще — для воинов. Из более редкого дерева, крепкие, с колдовской почти защитой в виде надписи редко используемыми в наших краях рунами. По кругу. Читать я это не могла, но значение надписи помнила.
Залюбовалась, как искусно вырезано… и дрогнула от понимания, что один росчерк я знаю…
Стань мне там
щитом друг мой,
вечный мой
защитник верный.
Ты один
надежда
в новой стороне.
«Новый» или «начало».
Я потрогала резьбу. Новый или начало… Что бы это значило?
В тот момент я еще не знала, что прямо противоположное.
ГЛАВА 11
Страх и трепет.
Лед и пламя.
Осколки, летящие на тонкое покрывало и оставляющие на нем прорехи.
Чувственность, впитавшаяся в темноту ночи, и требовательный взгляд из-под насупленных бровей.
Порочная нежность и трепетная страсть.
Сладость расставаний и горечь удовольствия…
Кто ты, Эгиль-Ворон? И почему все чаще снишься мне в полете?
Кто я? Может…
Просыпаюсь резко. Как всегда — не получив ответов.
Мой муж дышит размеренно и глубоко, его тяжелая рука привычно вдавливает меня в себя. Я чувствую его грудь, бедра, его неосознанное желание… дышу его запахом. Нашим запахом. И почему-то дрожу.
Что меня разбудило? И стоит ли на самом деле задумываться об этом, когда все хорошо?
Может тяжелые дни рождают ночное беспокойство?
Недавняя лавина разрушила одну из внешних стен, в которой также обитали воины, и принесла нам не только хлопоты, но и несколько смертей и раненых. Я помогала целителям, Ледяной король до ночи проводил время на восстановлении и пока безуспешных попытках вытащить из ловушки снегов хоть что-то, но это ли вызывало тревогу?
Да Эгиль возвращался, когда я уже спала, и уходил, когда еще не просыпалась. Но вот ночью я чувствовала его горячее тело и расслаблялась. И незыблемость замка и спокойное отношение к Хель были моими постоянными спутниками, так что же заставило меня отвернуться от них?
Знаки.
Я вдруг поняла.
Именно они.
Мы продвигались с Дагом все дальше в своем путешествии в глубины замка, но теперь, неожиданно для самой себя, я не хотела уже делиться своими находками с королем, и не потому, что хотела отдать ему все и разом… Я бояться начала, что не обрадую. Что иду в самую темную сторону.
Тайны.
Вот что меня волновало.
Тайны, которые я в силу своей натуры не могла не попытаться разгадать. Но которые были настолько не моими, что их разгадка начала казаться опасной…