Мои палачи (СИ
Шрифт:
Понедельник день тяжёлый.
Для кого-то.
У меня все отлично. Хорошая погода. На дорогах нет пробок. Загранпаспорт будет готов на следующей неделе.
Понравится Артуру или нет — я всё решила. Потому, что тайком рыться в его дипломате, чтобы выкрасть собственные документы — это тушите свет, и лампы, и фонари.
Паркуюсь во дворе и выхожу. Со всех сторон оглядываю машину. Только что на мойке ее комплексно помыли, и даже покрыли воском, и теперь черный кузов блестит на солнце.
Какая
Делаю несколько фото с разных ракурсов. Любуюсь. Машина новая, очень надеюсь выручить за нее миллион с плюсом.
В идеале полтора.
Но мне нужно срочно. И я не обольщаюсь. Вариантов-то все равно нет.
Артур предельно ясно отрубил: все наладится.
А я не понимаю, как налаживать то, чего уже нет. В жизни рядом с ним у меня даже подруг не осталось. И Артур не виноват, что у Насти с Мариной не все дома.
Точнее, не дома только я.
Но оказывается, так легко можно выгнать человека из семьи. Как домино, с их подачи за одной костяшкой повалились все остальные.
Так, а вот эта фотка смазалась, для объявления не годится.
— Юля! — возмущенный голос за спиной заставляет резко обернуться.
Несколько секунд смотрю на недовольную женщину. На губах расцветает улыбка, подаюсь к ней в объятия.
— Черте что, — она причитает на весь двор и ощупывает мою спину. — На звонки не отвечаешь, в гости не приезжаешь, а худая какая, господи, одни кости. Ну, Артур, ну я с ним поговорю, он не видит что ли, Юля?
Она отстраняется. Отбрасывает со лба чёлку. Мелированую. Действительно, давно не виделись, в последнюю нашу встречу мама была каштановая.
— Здорово выглядишь, — отвешиваю комплимент. — Сразу помолодела.
— Ты давай мне зубы не заговаривай, — она отмахивается. Теребит ремешок сумки. — Трубку, спрашиваю, почему не берёшь? Я уже извелась вся.
Ещё не придумала, что врать. Вот и не беру. Вслух говорю:
— Замоталась. Пошли к нам. На чай. Есть кекс. С орехами.
Идём к подъезду, поднимаемся в квартиру, слушаю последние новости.
Купили новую кухню. Хорошую. У папы на носу командировка. Заграничная. У сестры выпускной класс, а она не хочет учиться. Каждый вечер летит на танцульки с подружками. Кажется, они там пьют тайком эти их алкогольные коктейли. Что с ней делать…Дома ее запирать?
Мама жалуется, я наливаю чай.
Это тупик. Расскажу ей, почему ухожу от Артура и она сляжет прямо тут. Из двух детей гордое звание проблемного ребенка носит моя сестра. А мне досталась репутация отличницы, родительской гордости.
— Ну вроде все, — она забирает кружку. — У тебя что? Почему замоталась? Работу ищешь? Ты о здоровье-то не забывай, — она встаёт и порывается открыть холодильник.
— Есть там еда, мам, успокойся, — морщусь и тяну ее за руку. — Сядь, кое-что
Она садится. Кладет на тарелку кусочек кекса. Ломает вилкой. Наблюдаю за ее размеренными действиями и набираюсь смелости.
— В общем, я встретила мужчину, — ляпаю.
Момент неудачный, мама давится кексом. Она кашляет, я вскакиваю, хочу похлопать ее по спине. Она бьёт меня по руке.
— Ты с ума сошла, Юля! Какого ещё мужчину?
— Чудесного, — несёт меня. — Мы встречаемся. Полгода. И хотим вместе слетать отдохнуть.
— Ты же только с юга вернулась, — она растерянно моргает. — С Артуром.
Она смотрит на меня, словно впервые видит, и мне на секундочку становится стыдно. Но я не имею понятия, как иначе объяснить наше с Артуром расставание. И мой отъезд.
Я ведь всё продумала. Бросаться в другой город нет смысла, меня быстро вычислят, мне даже номер в гостинице не снять. Другой город — это слишком близко. А если я отлучусь из страны месяца на два…
За это время он поймет.
Что ничего "не наладится". Остынет. И я смогу вернуться и спокойно обустроиться где-нибудь не очень недалеко. Развестись.
Денег с машины мне хватит, чтобы забраться подальше и отсидеться. Потом устроюсь на работу. А сейчас главное — по-тихому смотаться. Чтобы он не узнал.
Иначе план мой, и меня саму — шлёпнет на месте, останется мелкая лужица.
— Юля, сядь и внятно мне все расскажи, — приказывает мама. — Живо. Артура дома нет? — она запоздало понижает голос и косится в коридор.
Качаю головой. С неохотой пью чай и сочиняю небылицу о несуществующем прекрасном принце. Не так уж и вру, мужчину я встретила, и не одного, а двух, только они не прекрасные, и не принцы, и быстро отбили у меня охоту верить в сказочки.
Реальность такова, Юля, что люди иногда совершают ошибки, но разреши мне все исправить, кафе-бар на углу возле твоего дома, в тринадцать ноль-ноль, каждый день, жду — пришло мне на телефон вчера утром.
Если не врет, то сегодня второй раз зря меня прождал.
— Извини, дорогая моя, — после паузы нарушает молчание мама. — Но твоя байка о художнике, на которого ты налетела на набережной и случайно проткнула рукой его картину, — пересказ моей романтичной истории в ее исполнении наполнен язвительностью, — Юля. Это не выдерживает никакой критики. Ты что несёшь? Какой к чертям художник?
— Мам…
— У тебя муж. Любит без ума. Вы же летом первую годовщину отмечали. Мы с тобой ещё обсуждали. Про бабушку. Ну, вспоминай. У нее были двойняшки, и ты тоже надеялась. Что сразу мальчик и девочка получатся. Королевская парочка, — помолчав, она отрезает. — Ни про каких художников и речи не было, — обеими руками отодвигает блюдце с угощением. — В себя приди. И выкинь дурь из головы.