Молчание золота
Шрифт:
— У нас в кишлаке был человек, его звали Рашид, он стал серьезным человеком. Больших денег человек, э! Так он тоже не хочет сюда идти, хотя тут его родные места. Рашид Радоев, большой человек, э! Если ты мне не веришь, то иди и спроси у ишака, может, ему поверишь больше.
Несмотря на эту средневеково-кишлачную манеру спустившегося с гор субъекта, в целом я понял его. Он тоже меня предостерегал. Какой-то важный Рашид Радоев, уроженец местный, — тоже. Наверно, этот Рашид в самом деле большой человек. Старший лейтенант на таможне или даже целый капитан милиции. Таможенники и милиционеры, насколько я понял, заменяют здесь бандитизм и рэкет, представители которых тут не приживаются за ненадобностью. Я махнул рукой и, не обращая внимания на протянутую руку узбека — то ли
Мне отчего-то стало жутко.
…Да! Как оказалось, Тахир-ака говорил чистую правду верно указал даже местоположение сгоревшего кишлака. Того самого, где Халил Халилов увидел, как его брат убивает собственную жену. Кишлак начинался за тутовой рощей, в нескольких десятках шагов от огромного камня. Из длинного, узкого, как прорезь в орудийной башне, отверстия в камне низвергался водопад. Я невольно залюбовался этим зрелищем. Водопад обрушивался сверкающей отвесной стеной, которая достигала в ширину нескольких метров, зато в высоту была, наверное, в пять человеческих ростов. Сам же камень напоминал чью-то гигантскую каменную голову… Я не отличаюсь особой романтичностью, но, честное слово, место и время к тому располагали!..
Кстати о времени, Я взглянул на часы и убедился, что последний автобус должен уйти из оставшегося внизу поселка через полчаса. Быстро летит время в этих предгорьях. Собственно, мне, наверно, надо было брать такси, чтобы доехать из Самарканда сюда, а потом обратно…
Тут мои мысли приобрели совершенно иное течение. Я увидел кишлак.
Точнее, ТО, ЧТО ОТ НЕГО ОСТАЛОСЬ.
Кишлак и в самом деле выгорел дотла. От пары десятков домишек, составлявших это предгорное селение, сохранились только жалкие остатки стен да фрагменты изгороди вокруг двориков. Два каменных дома, единственных на все селение, потемнели и потрескались. Я подошел к одному из этих строений, сильно смахивающих на «отель» моего хозяина Тахира-ака, заглянул внутрь дворика. Оттуда сильнейшим образом разило… мертвечиной, что бы тут ни произошло, кто бы ни был в этом виновен, жителям этого дома сильно не повезло. Весь двор был буквально завален полуразложившимися трупами людей и скота — вперемешку. Хорошо еще, что стоял только апрель, да и здесь, в предгорье, было попрохладнее, чем внизу. Представить сложно, какие виды и запахи были бы здесь, скажем, в июле, в те «сорок дней», о которых говорил Тахир-ака.
«Пора спускаться, решил я — С выгоревшей деревней мертвецов пусть разбираются местные менты. Хотя они, кажется, не особенно спешат это сделать. Конечно, их можно понять, ведь есть такие увлекательные занятия, как взимание штрафов и взятки»,
Я глянул на дорогу между выгоревшими домами, сбитую копытами и более похожую на очень широкую горную тропу, чем на хотя бы жалкое подобие улицы. Я простоял так несколько минут, любуясь, как горы погружаются в сумерки. Когда я решил, наконец, отправиться в обратный путь, без всякой надежды застать рейсовый автобус, уходящий обратно в Самарканд, стало уже совсем темно. Ночь упала сразу, как сорванная темная портьера. Переход между нежными сумерками, похожими на разбавленные чернила, и почти непроглядной тьмой оказался очень короток.
«М-да, — подумал я. — Неудивительно, что кто-то в темноте, по рассказу этого Халилова, свалился с кручи и сломал себе шею. Как бы и мне тоже не свалиться…»
Стало совсем прохладно. Я закрыл куртку на «молнию» и направился к тутовой роще. Тут была настоящая ночь. Шевелящиеся под порывами налетающего ветра ветки деревьев казались почти живыми, и я подумал, что трусоватые кишлачные узбеки, употребив какой-нибудь дряни, вполне могли увидать тут и дэвов, и черта, и дьявола (если бы двое последних были актуальны для местных суеверий). Я снова посмотрел на часы. Циферблат светился слабым, призрачным зеленоватым светом, и вдруг., на какое-то короткое мгновение, лишь на миг, мне показалось, что из глубины этого циферблата на меня глянули чья-то ГЛАЗА. Зеленые, жуткие. Наваждение было столь сильным, что я с силой взмахнул рукой, словно отгоняя от себя морок, и, неудачно наступив в какую-то ямку, едва не упал к подножию тутового дерева. Какой-то нежный аромат проник в ноздри, защекотал их. Я едва не чихнул. Голова вдруг закружилась так отчаянно, что вокруг меня поплыли размытые радужные пятна. Я попытался приподняться, но тут же замер… Потому что из самой глубины тутовой рощи на меня ВЫХОДИЛ…
Я забыл, как ЭТО называется в местных поверьях. Какое-то коротенькое, как предсмертный всхлип, слово. ОН показался мне громадным, раза в полтора больше меня. На черном лице сверкал единственный КРАСНЫЙ глаз, уставленный точно на меня! С жутких белых клыков что-то текло и капало. Громадные ручищи поросли Густой и длинной шерстью, и, когда он взмахнул правой рукой, в ней ЧТО-ТО сверкнуло. Я не успел понять, когти ли это или что посерьезнее, а он уже, сделав два огромных шага, оказался возле меня… Двигался с ошеломляющей быстротой. Я-то полагал, что я, бывший капитан спецназа, умею двигаться быстро, отточенно и скоординированно, но ТУТ…
Он вогнал бы мне свои когти (или что там?) прямо в горло. Лишь в последний момент я успел перехватить его запястье и остановить у самой своей шеи. До меня донесся короткий звериный рык, и в то же мгновение я рванулся, попытавшись отпрянуть, отдалиться от этой твари на максимально возможное расстояние!..
Но он был не один. Из тутовой рощи, раздвигая темные ветви, молча выходили еще и еще. У меня могло двоиться или четвериться в глазах: мне показалось, что их уже не меньше двух десятков.
И все они смотрели точно на меня. Дэвы. Вспомнил, как называл это Тахир-ака. Надо признаться, память очень своевременно вернула мне столь успокоительное сведение об этих существах: их название. Ха-ха. Я хотел засмеяться, но только короткий каркающий звук вылетел из горла. Они замедлились, словно размышляя, что со мной делать, а потом от их толпы отделились двое (еще двое, кроме уже описанного, того, что чуть не убил меня!) и направились ко мне. Боже, боже мой, как молниеносно они двигались! Я выхватил нож, отобранный у того бродяги на склоне — единственное мое оружие — и отступил к стволу старого тутовника, готовясь отстаивать свою жизнь до последнего.
Первый бросился на меня, сразу заслонив своей тенью все сущее. Он показался мне огромным, раза в два больше меня. От него остро, едко пахло какой-то гадостью, Эта особь располагала уже двумя глазами, и не красного, а желтого цвета. Я ударил его ножом — ножик показался мне жалкой зубочисткой по сравнению с этой громадной тушей. Впрочем, практически беспрепятственно я вогнал ему нож под ребра, или что там у него?.. Но, казалось, мерзкая тварь и не почувствовала ничего. Его пятерня сомкнулась на моем предплечье так, что у меня затрещали кости. Мне удалось извернуться и пнуть его по ноге, в одну из самых болезненных точек, под коленной чашечкой. И подействовало!.. Нога подломилась, и загадочное создание рухнуло на одно колено, испуская глухой рев. Я выдернул у него свою руку и хотел уже было бежать, спасаться отнюдь не позорным бегством… но тут подоспел второй!
Яростный блеск его глаз в буквальном смысле ослепил меня. Я машинально заслонился ладонью, и только благодаря этому чисто рефлекторно мне удалось отразить страшный удар, направленный мне в голову. Отразить частично: не попав прямо в голову, ручища этой твари скользнула по моему плечу, в клочья разрывая крутку, рубашку и тело под ней. Боли я не почувствовал.
Так всегда в бою. Будет время — почувствую позже, если СМОГУ.
Я крутнулся на месте, уходя от его жутких объятий, и достал его левым боковым в челюсть. Интересно, есть у него челюсть?.. Оказалось, есть. Башка дэва мотнулась в сторону, разбрызгивая слюну, но сам он не сдвинулся с места ни на сантиметр. Я ударил его ножом в лицо. Вот тут урода проняло. Махина заревела, поднося к морде громадные ручищи, и начала заваливаться назад… В глаз я ему попал или еще в какое роковое место, я увидеть не успел. Может, не успел в том числе и потому, что тут меня настиг ТРЕТИЙ.