Молчи, терпи
Шрифт:
Александр не нашел слов. Он потупил взгляд, устыдившись в который раз, и пододвинул табуретку с едой к Эльзе. Королева взглянула на подношение с неприязнью, но не опрокинула подноса. Она не теряла головы. Знала, что силы ей еще пригодятся, и упрямится вовсе не к чему. Нужно поесть, нужно собраться.
– Я бы… Я бы мог сказать, что очень сожалею об этом, Эльза, но этого было бы так недостаточно…
– Для чего недостаточно?
В
Странно, раньше она так себя не вела. Александр повел плечами, словно пытаясь скинуть с себя неуютное чувство неловкости, и глупо улыбнулся, глядя прямо на нее. Девушка осторожно свесила замотанные ноги с кровати, дотянулась до подноса и взяла с него кусочек сыра и ломтик хлеба. Принц всегда знал, что Эльза не глупа и ненужная сейчас гордость отойдет на второй план, чувство самосохранения не позволит ей умереть с голоду.
– Для твоего прощения.
Эльза громко хмыкнула. Вряд ли чего-то вообще хватит для столь громкого слова. «Прощение». Возможно она и простит, если Александр уладит все дело без скандала. Если муж ее ни о чем не узнает, если Бертрам и сам Александр навсегда исчезнут из ее жизни, если Катерина оживет… Если молодая королева потеряет память об этом событии. Она простит.
– И все же, как твои ноги? – спросил он мягко.
– Я не слишком хорошо хожу, – ответила Эльза. – Но двигать ими вполне могу. Немного.
Но королева обманула. Она вовсе не чувствовала боли, и пока никто не посещал ее, обошла всю каюту, оглядела горизонт в окне и долго сидела у стекла. Ожидая… Она знала: Джек придет за ней, догонит судно. Он уже где-то там, рядом, там. Он не отпустит ее вот так просто, не бросит в лапах коварного похитителя. Эльза молилась лишь об одном: пусть Джек найдет ее раньше, чем кончится терпение Бертрама.
– Что ж, это уже лучше, верно? – спросил мужчина. – Его Величество взял с собой огромный запас мази для твоих шрамов.
– Какая забота, – прошипела Эльза.
Она взяла с подноса пару орешков и перекинула их в свою правую руку. Было видно, что ей тяжело тянуться до еды, и Александр устыдился от того, что был так глуп, поставив поднос далеко. Он потупил взгляд, не решаясь подняться с места. В который раз мужчина избегал встречаться с ней глазами?
– Могу я чем-то помочь тебе, Эльза?
– Посади меня у окна, пожалуйста, – ответила девушка. – Мне бы хотелось… Посмотреть на волны.
Принц слабо улыбнулся.
Ему показалось,
Александр легко поднял ее, и девушка с кротостью обхватила его сильную шею, опасаясь падения. Возле окна стоял невысокий табурет, достаточно неудобный для сидения, но миловидный. Мужчина осторожно опустил королеву на него, чуть пригладив плечики ее одежды. Девушка сморщилась, ставя ноги на пол. Пусть Александр думает, что ей все еще больно двигать ими.
– Вид неплохой, – заметил он, поднимая поднос.
Еду придвинули к Эльзе с невероятной галантностью. Девушка вновь взяла орешек. Круглый, немного горьковатый, но все же приятный на вкус. Ей не нравилось смотреть на бушующие вблизи волны, но королева так ждала, что из-за них покажется лик ее спасителя, что не могла лежать в кровати.
Она чувствовала что-то внутри. Словно магнитик в ее груди тянется к стеклу, словно там ее ждет что-то знакомое. Да так близко, что колени подгибаются от слабости, от давящего ожидания. Девушка скривила губы, заметив большую волну, движущуюся к ней. Нет. Она не несла в себе никакой опасности для корабля, но холодок все же прошелся по бледной коже королевы.
– Вид неплохой, – подтвердила Эльза.
– Я и не думал, что Вам нравится море, – признался принц.
Королева слабо дернулась, выдав желание избавиться от общества Александра. Он знал все эти нежелательные жесты и судорожные вздохи, он прекрасно понимал ее сигналы, но все же не двинулся с места. Бертрам велел ждать, и вернуться только с пустым или полупустым подносом.
– Да мне и не нравится, – ответила королева. – За неимением альтернативы я вынуждена следить за волнами.
– А что бы Вы предпочли?
Эльзу смутил вопрос.
Александр же не глуп, он понимает, что Эльзе совсем не по душе случившееся, и что она предпочла бы остаться дома. Ему просто требуется говорить с ней, отвлекать королеву от мучительных дум о грядущем. Девушка взяла с подноса еще один кусочек сыра, быстро проглотив его, и ложкой зачерпнула суп.
Ее глаза смотрели вперед, на далекую морскую гладь. Что-то звало ее, что-то призывало к себе, манило то ли голосом своим, то ли пальцем. И девушка послушно смотрела за тем, как волны мерно накатывают за бортом, сбивая друг друга с ног. Ее пугала сила пучины, ее манила неизвестность. Ее звали, и звали очень громко.