Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой
Шрифт:
Роммель был уверен, что впереди его ждут новые триумфы и победы. Сначала его уверенность оправдывалась. На волне успеха он продолжил наступление, хотя эти победы подорвали силы его армии. Общая численность немецкой пехоты в трёх дивизиях составляла всего 2500 человек, ещё 6000 человек могли добавить итальянцы. 60 танков составляли всю ударную силу танковой группы «Африка». Через день после захвата Тобрука войска Роммеля вышли на египетскую границу, присоединившись к 90-й лёгкой дивизии, которая поддерживала контакт с противником. Попытка задержать немцев силами XIII корпуса провалилась, и войска Готта покатились дальше на восток к остальным силам 8-й армии, занимающим позиции возле Мерса-Матрух.
Но
Английская армия покатилась дальше — к Эль-Аламейну. Немцам так и не удалось захватить с ходу эту позицию, потому что африканские расстояния, немногим отличавшиеся от российских, просто съели армию Роммеля. Фельдмаршал ликовал: «До Александрии всего 100 миль!» Но преодолеть это расстояние ему не было суждено. Первая и самая главная причина — у него элементарно не хватало сил. Восточный фронт точно гигантский пылесос вытягивал все немецкие резервы, и выкроить войска ещё и для Африканского театра было физически невозможно. Самое большое, на что он мог рассчитывать, — это пополнение всё тех же самых трёх дивизий. Вторая причина заключалась в исключительной природной оборонительной силе этой позиции. Левый фланг англичан упирался в низину Каттара, непроходимую для танков, поэтому Роммель был лишён возможности применить свой излюбленный обход с фланга. Он был вынужден штурмовать английские позиции в лоб, и вот здесь сказался колоссальный перевес англичан в силах. Атаки Роммеля захлебнулись, африканский блицкриг завершился.
Глава 9
Общие проблемы, общие ошибки
Начать рассказ о событиях лета 1942 года на Восточном фронте мне хочется с пространной цитаты из повести братьев Стругацких «Сказка о тройке»: «Годзилла прожёг стену между Аукал кой и Уголовницей, ворвался во двор и вышел защитникам в тыл. Однако был он дубина, по слухам — самый здоровенный и самый глупый из четырёхглавых драконов. В тактике он не разбирался и не хотел, а потому, вместо того чтобы сосредоточенными ударами сокрушить одну башню за другой, кинулся на все четыре сразу, благо голов хватало… И Годзилла, естественно, пострадал через дурость свою и жадность… Лишившись половины голов, и без того недалёкий Годзилла окончательно одурел, пометался по крепости, давя своих и чужих, и, брыкаясь, кинулся в отступ. На том бой и закончился».
Примерно так же вело себя командование и той, и другой стороны. И советские войска, и немецкие бросались на любую цель, какая только подвернётся, вместо того чтобы нанести один мощный удар в самом важном направлении. В результате никто так и не сумел добиться решающего успеха, и все наступления завершились катастрофами для наступавших. Противник охотно обрывал Годзилле одну голову за другой, благо тот сам подставлялся. Вся разница заключалась в том, что у немецкого Годзиллы шеи оказались длиннее, и он сумел дотянуться немного дальше, что не избавило его от печального конца.
В ходе зимних операций, в частности во время битвы под Москвой, немецкая армия потерпела тяжёлое поражение. Оно ещё не было катастрофическим, однако боеспособность Вермахта была серьёзно подорвана. Немцы понесли ощутимые потери в живой силе и колоссальные — в технике и тяжёлом вооружении. В особенно плачевном состоянии находились Панцерваффе — главная ударная сила Вермахта. Согласно данным Томаса Йенца, в январе 1942 года на всём Восточном фронте боеспособными были только 158 танков, поступивших с заводов. Все 1015 танков, числившихся в войсках, имели те или иные неисправности. Фактически в январе 1942 года немецкие танковые войска просто не существовали. К марту месяцу количество исправных танков удалось поднять до 643, но согласитесь, это ничтожно мало. Не лучшим было и состояние пехотных дивизий. Лишь 8 из них сохранили боеспособность, а ещё 50 считались «ограниченно боеспособными». Немецкие генералы вынужденно констатировали, что потери в личном составе восполнить не удалось.
Но, несмотря на всё это, Гитлер не отказался от идеи нового крупного наступления. Было найдено удобное объяснение всем происшедшим неприятностям — Вермахт был разбит «генералом Мороз», зато с наступлением лета он снова покажет, на что способен. В ставке фюрера разгорелись тихие склоки. Каждый командующий группой армий стремился перетянуть куцее одеяло на себя и добиться наступления именно на своём участке фронта. То, что германская армия больше не способна наступать везде, стало понятно всем.
После долгих споров 5 апреля 1942 года Гитлер подписал директиву № 41. Она предусматривала серию последовательных операций, переходящих одна в другую. Сначала предполагалось нанести удар в направлении Воронежа, потом танковые дивизии следовало повернуть на юг, чтобы образовать огромные клещи вместе с армиями, наступающими от Харькова. То есть мы снова видим всё тот же блицкриг в его гипертрофированном, гигантском виде. Далее немцы собирались устроить ещё один огромный котёл на Дону, а потом повернуть на Кавказ. Таким образом они собирались подорвать экономическую базу Советского Союза, захватить донецкий уголь, кубанскую пшеницу, кавказскую нефть.
Правда, неясным оставалось одно — какими силами следует проводить эту вторую серию русского блицкрига. Даже после призыва миллиона зелёных новобранцев некомплект составлял более полумиллиона солдат и офицеров. В танковых дивизиях теперь числилось в среднем 130 танков, но среднее — понятие очень растяжимое. Например, 4-я танковая дивизия к началу летнего наступления имела около 50 танков, 16-я — 90 танков, 22-я — 176 танков. В общем, удалось нормально укомплектовать только дивизии Группы армий «Юг», которым предстояло вести главное наступление. Кстати, советская «История Второй мировой войны» указывает, что к маю 1942 года Вермахт имел 3229 танков, а всё тот же Томас Йенц даёт цифру 1791 танк плюс 536 новых машин. Разница составляет 1000 танков…
Чтобы как-то исправить положение, германское командование решило активнее использовать войска союзников, о чём ему ещё пришлось горько пожалеть. Очевидно, немцы забыли опыт использования румынских дивизий на самом южном участке Восточного фронта. Удалось собрать 52 дивизии, что составило четверть общего их количества. Конечно, Кейтель или Йодль не собирались использовать румынские или итальянские дивизии для активных действий, но рассчитывали прикрыть ими северный фланг наступающих немецких войск. Фельдмаршал Рундштедт прямо заявлял: «Румынские офицеры и солдаты не выдерживают никакой критики, итальянцы просто ужасны, а венгры только и мечтают, как бы поскорей убраться домой».