Молочные зубы
Шрифт:
– Тебе сегодня стало плохо?
– Съездить туда, в этот медицинский центр…
Он поцеловал ее в лоб и стал массировать голову.
– Ты не думала о том, чтобы найти кого-нибудь и поговорить?
– Я не сумасшедшая, она действительно…
– На предмет ПТСР [9] . Мне ненавистна мысль о том, что ты дошла до такого состояния. Может, кто-нибудь сможет тебе помочь. Ты принимала сегодня обезболивающие?
Она тут же от него отшатнулась.
– Я не пила никаких лекарств! И не была под кайфом. Я так
9
Посттравматическое стрессовое расстройство – тяжелое психическое состояние, возникающее в результате единичной либо повторяющихся психотравмирующих ситуаций, таких как участие в боевых действиях, тяжелая физическая травма, сексуальное насилие или угроза смерти.
– Если тебе по-прежнему больно, то в том, чтобы их принимать, нет ничего плохого…
– Алекс, ты вообще меня слушаешь?
На мгновение они застыли на месте, внимательно глядя друг на друга, как два охотника. Или как звери, которых вот-вот собираются застрелить.
– Да, я тебя слушал. И пытался найти логическое объяс…
– Нет никаких логических объяснений! Просто забудь. Забудь и все.
Она небрежно распихала остатки ужина по контейнерам и сунула их в холодильник.
Алекс опасливо разглядывал жену.
– Она что-то прошептала? Может, это была лишь очередная ее песенка…
– Да, я уверена, так оно и было. Конечно, она же не может вести себя со мной совсем не так, как с тобой. Ханна ударила в магазине ребенка, который только-только начал ходить.
– Когда?
– Сегодня. Мы приехали туда купить что-нибудь в награду за хорошее поведение.
– Я не виноват, что чего-то не вижу, не понимаю и не всегда бываю дома…
– В том-то и проблема. – Сюзетта вновь подошла к холодильнику и вытащила полупустую бутылку белого вина. – Она достаточно умна и ведет себя так, чтобы ты никогда мне не поверил.
Сюзетта схватила со стола свой бокал и пошла к дивану, на ходу наливая в него вино. Потом поставила бутылку на журнальный столик, вытянула ноги, ткнула на пульте кнопку и включила вечерние новости. Мгновение спустя к ней присоединился и Алекс, наполнив свой бокал и устроившись рядом. Они молча посмотрели прогноз погоды.
Наконец он мягко взял у нее пульт и убавил громкость. Потом осторожно придвинулся ближе и положил голову ей на плечо.
– Прости.
Может, сейчас, когда Алекс раскаялся, пришло ее время?
– Ей скучно. Ханна слишком умна, чтобы целыми днями сидеть со мной… Я тоже устала.
– Прости. Я не должен был сгружать на тебя ее проблемы, когда прошло так мало времени после твоей…
– Да нет, я рада. Рада, что мы съездили. Новый врач оказался очень любезен.
Мир был восстановлен, они склонились друг к другу и позабыли о новостях.
– Он что-нибудь обнаружил?
– С физиологией у нее все в порядке – этот вопрос можно раз и навсегда закрыть.
– Это ведь здорово, правда?
– Думаю, да. Он предложил показать Ханну психологу, специалисту по детскому развитию, и тут же добавил, что совсем не имеет в виду психиатра и не считает, что ей нужно медикаментозное лечение…
– Хорошо…
– Возможно, с ней происходит что-то другое. Что-то беспокоит и не дает двигаться вперед.
Алекс на мгновение задумался над ее словами.
– В этом есть смысл. Мы так хорошо ее понимаем. Однако мне ненавистна мысль о том, что у нее нет никаких перспектив и она никогда не сможет общаться с людьми. Не знаю, почему Ханна… Но, судя по звукам, которые она издает… Она так выразительна и, думаю, может говорить.
– В самом деле? – Сюзетта поджала губы, чтобы не обвинить его в притворстве.
– Может, поначалу она с чем-нибудь боролась, а теперь этого стесняется. Порой я задаюсь вопросом, не разговаривает ли она сама с собой, не шепелявит ли, не имеет ли других дефектов речи. Может, Ханна не знает, как их исправить, а говорить не так, как другие, не хочет. И это стало для нее навязчивой идеей… Вот что тревожит меня больше всего. А мы, не зная, в чем ее проблема, не в состоянии справиться с последствиями.
Сюзетта со скрипом провела пальцем по краю бокала. Обычно Алекс иначе объяснял тот факт, что Ханна до сих пор не начала говорить, теша себя надеждой на то, что она не дерзит, а лишь смущается.
– Ладно… Надеюсь, врач сможет ее успокоить, найдя способ, который нам не под силу. Единственное, мне хотелось бы…
Алекс положил ладонь ей на щеку, на его серьезном лице отразилось сострадание.
– Знаю, ты желаешь ей только добра. Не думай, что тебя постигла неудача.
Она уже не могла с уверенностью сказать, какая неудача тревожит ее больше всего. Что Ханна не заговорит, что Алекс полностью встанет на сторону дочери или что она потеряет веру в собственные инстинкты. Они, каждый по-своему, слишком долго оправдывали ненормальное поведение Ханны. Может, кому-то из них надо было раньше предложить обратиться к психологу? Возможно, они не столько вникали в суть проблемы, сколько отгораживались от нее?
– Попробовать стоит, доктор Ямамото, говорят, очень опытная, – сказала Сюзетта более настойчивым, чем хотела, тоном, словно у них все еще оставалась возможность устранить ущерб, который Ханне могла нанести их медлительность.
– Я целиком и полностью поддерживаю эту идею.
Когда Алекс потянулся к ней, выражение ее лица смягчилось.
– Мне совсем не хочется, чтобы ты чувствовала себя одинокой, особенно… Тебе нужно поправить здоровье и прийти в норму. Порой я не знаю, как помочь, но всегда к этому стремлюсь…
Вниз по ступенькам запрыгал небольшой и твердый резиновый мячик. Через секунду – второй, за ним – еще один. У подножия лестницы они разлетелись в разные стороны, вслед за ними скатилась Ханна и стала носиться кругами, пытаясь их догнать.
– Ханна, вернись в свою комнату, пожалуйста.
Девочка не обратила на мать никакого внимания. Она схватила один из мячей, опять бросила его на пол, а когда тот отскочил, вприпрыжку помчалась за ним такими же резкими движениями, раскачиваясь на ходу и балансируя руками, чтобы сохранять равновесие.