Молочные зубы

Стейдж Зои

СЮЗЕТТА

Прежде чем застегнуть ремень безопасности, она подсунула под него небольшую дорожную подушечку, поместив ее на животе. Признаться, это не было такой уж необходимой мерой предосторожности, но порой, когда машина колесом попадала в рытвину, Сюзетта морщилась от боли. Она описывала Алексу свои ощущения, которые испытывала во время восстановительного периода. Как-то раз, в самом начале их отношений, они отправились в оранжерею Фиппс и без особой цели бродили по залам, подолгу останавливаясь перед каждым причудливым растением, привлекавшим их внимание. Они стояли плечом к плечу

в залитом солнцем стеклянном павильоне, завороженно глядя на растения, тянущиеся к свету.

– Примерно так же порой чувствую себя и я. Такое ощущение, будто в разные стороны тянутся нити и потом сплетаются воедино. Как то растение, за ростом которого мы наблюдали в оранжерее Фиппс.

– Чувство, должно быть, странное, – сказал Алекс, ласково поглаживая жену.

– По правде говоря, это несколько пугает меня.

Мысль о том, что организм сам знает, как себя исцелить, приносила утешение, хотя она по-прежнему хотела, чтобы он восстановился правильно и без сбоев, которые привели бы к образованию новой фистулы.

Сюзетта сосредоточилась на дороге: в полдень в Окленде всегда царил хаос. Она пожалела, что не поехала по другому маршруту. В этом случае ей удалось бы остановиться у офиса Алекса: его компании принадлежало здание на площади МакКи, в котором раньше располагалась церковь. Они с Мэттом, его партнером, провели полную реконструкцию, сохранив главный зал, открытый и просторный, и превратив его в конференц-холл с огромным столом. Сюзетта знала, что Ханне нравится этот атрий, когда-то служивший алтарем. В крыше установили стеклянные окна, чтобы деревья тянулись к свету. Девочка с удовольствием согласилась бы заехать к папе: он легко и непринужденно осыпал ее ласками и поцелуями. Порой Сюзетте было досадно, что Ханна в его присутствии буквально светилась и платила папе той же любовью. Никто бы не упрекнул Сюзетту, что сама она никогда не пыталась любить ее сильнее, но все усилия сходили на нет, потому что Ханна постоянно ее от себя отталкивала. Но на приеме у врачей девочка вела себя хорошо и поэтому заслуживала небольшого вознаграждения.

– Ну что, Ханна, хочу поблагодарить тебя за то, что сегодня ты была такой умницей. – Она поглядела в зеркало заднего вида, но дочь не удосужилась посмотреть ей в глаза. – Почему бы нам не заехать в супермаркет, чтобы ты выбрала себе небольшой…

Ханна радостно захлопала в ладоши. Сюзетта улыбнулась, довольная собой.

– Ты становишься такой большой девочкой. Да и доктор сообщил прекрасные новости: с тобой все в полном порядке. Ты совершенно здорова. Думаю, пора подыскать тебе школу. Теперь тебе, пожалуй, понравится там больше.

Ханна ударила кулаками по окну и заорала так, будто проснулась в гробу.

– Прекрати!

Сюзетта не думала, что у дочери хватит сил выбить стекло, но та, похоже, решила все же попробовать. Она пожалела, что испортила такой хороший момент.

– Ну хорошо! Прямо сейчас ты в школу не пойдешь. Мы подыщем что-нибудь осенью…

Ханна все так же барабанила по окну и гневно вопила.

Сюзетта хотела быстро повернуться и хлопнуть ее по коленке, но машины двигались в плотном потоке на расстоянии пары дюймов друг от друга, поэтому она не могла рискнуть и отвлечься от дороги. Зачем она вообще завела этот разговор? Очередная глупая родительская неудача. На светофоре милосердно зажегся красный, и она нажала на тормоз. А потом буквально сорвала с себя ремень безопасности, чтобы он не мешал ей повернуться.

– Немедленно прекрати! Если будешь капризничать, ни в какой супермаркет мы не поедем!

Ханна тут же подавила приступ гнева. Они опять устроили соревнование, кто кого переглядит, которое Сюзетта проиграла, переведя взгляд на светофор. Но уже в следующее мгновение вновь повернулась к дочери.

– Думаешь, это весело? Все эти игры, в которые ты играешь? В один прекрасный день ты попадешь из-за них в беду. У тебя не получится всегда стоять на своем.

Ханна улыбнулась и согласно кивнула.

Сзади посигналили.

– Ладно! – Сюзетта нажала на газ, машина дернулась вперед, и она одной рукой опять застегнула ремень безопасности. – Надеюсь, в магазине ты проблем мне не создашь. Если будешь вести себя хорошо, выберешь, что захочешь.

Сюзетта заметила на лице дочери самодовольную улыбку. Ханна, вероятно, решила, что выиграла, но проблему школы со счетов ей так просто не сбросить. Перед тем как вернуться к обсуждению этого вопроса, стоит привлечь на свою сторону Алекса. А сегодня, если повезет, ей удастся ублажить Ханну коробкой черники в темном шоколаде и провести остаток дня спокойно.

* * *

В магазине девочка бросала любимые лакомства в тележку, которую Сюзетта, погруженная в свои мысли, катила перед собой. Алекс. Обнаженный. Его губы. Руки, в объятиях которых ей так спокойно. Его грудь. Они – такая гармоничная пара… Ей не нравилась модная бородка мужа, но она ему шла. Немного рыжее основного темно-русого цвета его волос.

Алексу же нравилась ее косметика и парфюмерия. Он любил красоту – в Сюзетте, в их дочери. Муж хорошо одевался и поддерживал форму, но назвать его красивым в традиционном понимании было нельзя. Но в то самое мгновение, когда он заговорил с ней, стоя у кофейного автомата, на ее первой и последней после окончания школы работе, она почувствовала неподдельные интерес и волну тепла, исходившие от него. От доброты он преобразился, общаться с ним оказалось так легко и приятно.

На пути к отделу охлажденных продуктов Сюзетта вдруг вспомнила, что забыла взять бананы. Она посмотрела в тележку и приятно удивилась, что Ханна не накидала ничего необычного, лишь ее любимые хлопья, банку консервированных персиков, пакет экологически чистых чипсов из тортильи и замороженную пиццу со шпинатом. Сюзетта испытала редкий для нее прилив гордости, надеясь, что ей удалось научить Ханну выбирать полезные для здоровья продукты.

– Чернику не хочешь взять? – спросила она, когда они покатили обратно мимо фруктов, орешков и шоколада.

Ханна нахватала кучу пакетов с различными ягодами в шоколаде.

– Эй, по одной упаковке.

Дочь и так уже набрала больше положенного, но Сюзетте хотелось, чтобы Алекс одобрил вознаграждение, которое благодаря ей получила девочка. Она знала, какой он хотел видеть их семью: хорошая дочь, идеальная жена. Заботливая, любящая мать, с успехом избавившая ребенка от страха перед врачами и нашедшая способ помочь их нежно любимой дочурке. Образцовая, преданная супруга, ревностно хранящая семейный очаг. До появления Алекса она много лет жила на дне пропасти и возврата в нее не вынесла бы.