Молодинская битва. Риск
Шрифт:
— Велик. Весьма велик.
— Когда успели? — невольно вырвалось у Богдана Вельского, и он сам удивился столь глупому вопросу. Спохватившись, ответил вроде бы сам себе: — Целых пять дней, как не успеть, если не спать.
В самом деле Девлет-Гирей остановился у Пахры на пятый день после переправы через Оку. Времени оказалось более чем по горло, чтобы все задуманное Михаилом Воротынским осуществить. К тому же все его соратники действовали четко и быстро. Едва лишь замыкающие части крымской рати миновали Молоди, как тут же на высоте, которую определил Никифор Двужил и которую в свое время одобрил князь Воротынский для гуляй-города, появились ертоул и посоха. Застучали топоры, завизжали двуручные пилы.
Князь Воротынский лично объехал гуляй-город по внешнему обводу. Прежде он уже высоко оценил выбор Никифора Двужила, но теперь, когда на холмах встала превосходная крепость, он окончательно убедился, что лучшего места от самого Серпухова сыскать невозможно. Впереди — верстовое покосное поле, окаймленное густым лесом, который как бы взбирается на водопуск, довольно крутой, возвышавшийся над полем саженей на сто; гребень тот, на котором стоит гуляй-город, пучится в центре высоким холмом. Место для вышки. Наблюдательной и костровой.
За водопуском — вековые дебри с сырыми, заросшими непролазной лещиной оврагами. Два из них подходили почти вплотную к стенам гуляй-города, напротив этих оврагов и определены были въездные ворота.
Обойти стремительной конной лавой крепость просто невозможно, остается одно — бить в лоб, а здесь вся огненная мощь. Здесь, перед гуляем, все крупные деревья спилены, оставлен лишь редкий подлесок, который не укроет нападающих ни от дроби, ни от стрел, но который в сочетании с триболами нарушит стройность атаки, собьет ее стремительность.
Против же обходных маневров, к которым татары, если, конечно, решат разгромить русскую рать, обязательно прибегнут, можно по оврагам посадить крепкие засады. Но об этом не сиюминутная забота.
Надежен гуляй-город. Сколько раз, раскинув в момент крепкие китаи из толстых досок и подперев их повозками, встречали русичи степняков и, выдержав первый удар конной лавы, сами шли в наступление и побеждали.
Тумены Чингисхана, которые вел к Днепру Субудей, тоже споткнулись о гуляй-город, в котором засела киевская дружина. Заманив в степь хитрым маневром дружины князей черниговского, смоленского, курского, трубчевского, путивльского, волынцев, галичан и кипчаков, Субудей разбил их поодиночке собранным в кулак войском, которое в общем-то по численности не превосходило русское. Погнавшихся за остатками разбитых русских дружин остановил гуляй-город киевского князя Мстислава Романовича. [247] Всего десять тысяч ратников три дня отбивали лютые штурмы татар, губили их сотнями.
247
Мстислав Романович — великий киевский князь; видя бедственное положение части русских войск, дравшихся на берегу р. Калка (1223), подготовил лагерь для осады. Татаро-монголы, направив часть сил на преследование русских и половцев, другую часть оставили для осады киевского лагеря, который успешно оборонялся 3 дня и был взят хитростью. Князь погиб вместе с другими русскими князьями, брошенными под дощатый настил, на котором пировали победители.
Стрелы татарские не пробивали умело подогнанные китаи из сосновых плах, а дружинники киевских князей, стоя на бричках, метко вышибали из седел пришельцев, доселе незнаемых. Тех же, кто пробивался к стенам гуляй-города и пытался подняться на них, секли боевыми топорами на длинных топорищах, обоюдоострыми мечами и шестоперами.
Видя, что не одолеть дружину киевскую,
Честные по природе, доверчивые русичи вышли из своей походной крепости брататься с неведомыми пришельцами и были тут же посечены саблями.
Этот урок долго помнили воеводы и дружинники русских городов и старались впредь не попадаться на удочку, однако хитрость и коварство степняков были настолько неожиданными и непредсказуемыми, что не раз еще дружины князей русских гибли не за понюх табака, сдавали даже неприступные города, как Козельск, [248] меньшей по силе рати.
248
Козельск — Жители Козельска в 1238 г. оказали героическое сопротивление войскам Батыя.
«Нынче вы у меня попляшете под мою дудочку! — довольный полностью гуляй-городом и воодушевлением воинов, жаждущих сечи с ворогами, торжествовал Михаил Воротынский. — По заветам чингисхановским и субудеевским бить вас буду!»
Позвал Фрола Фролова и Никифора Двужила.
— Скачи, Фрол, в Опричный полк и скажи: пора дей ствовать. Как только Богдан Вельский выведет на гуляй крымских лазутчиков, тут же пусть выходит полк на дорогу. Поспеши.
Фрол вышел, а князь Михаил Воротынский, повременив немного, спросил боярина Двужила:
— Перебежчик у тебя готов?
— Да.
— Пусть бежит.
— Ясно.
Если Фрол Фролов не знал, в чем суть предстоящих Передовому полку действий, и это недоверие главного воеводы считал оскорбительным, о чем хотел известить Богдана Вельского, которого надеялся встретить в Опричном полку, то Никифору Двужилу хорошо был знаком замысел князя Михаила Воротынского, ибо он сам принимал участие в его разработке, поэтому Никифору не нужно было растолковывать, какие наставления давать тому, кто готов пожертвовать собой, готов к мучениям и даже смерти ради победы над ворогами.
Когда же Никифор Двужил отправил перебежчика, князь Воротынский вновь позвал его на совет.
— Сына еще покличь.
— Может, Фаренсбаха с Черкашениным позвать?
— Нет. Еще не время. Придет и их час.
Дело в том, что Михаил Воротынский никак не мог определиться с полком Левой руки. Стоит тот заслоном у Наро-Фоминска, перекрывая Калужскую дорогу, но крымцы по ней не пустили ни одного тумена. Можно, стало быть, звать полк в гуляй-город. Увы, хочется и колется, да мама не велит. Вдруг Дивей-мурза замыслит часть сил перекинуть на Калужскую дорогу, чтобы осадить и Наро-Фоминск, и Боровск, тогда как? Увидит пустоту и рванет основными силами по пустой дороге. Поломаешь голову, чтобы по одежке вытянуть ножки и в то же время не остудить их. Тысяч бы двадцать еще, тогда можно было бы ладней все устроить.
Как на духу выложил свои сомнения Михаил Воротынский верным боярам, своим мудрым советникам, затем спросил:
— А как вы думаете?
— Мы, князь, вели уже об этом речь. Есть нужда спешно звать полк Левой руки. Не оказалось бы поздно. Нужен ли он к шапочному разбору?
— Опасаюсь вовсе оголить дорогу.
— А ты не оголяй. Раздели Сторожевой полк. Пусть половина его в подмосковных монастырях остается, другую — перебрось на переправу. Повели насмерть заслону стоять, если что. Насмерть!