Молодость века
Шрифт:
Часто я ночевал на работе или у товарищей. Однажды утром получена была сводка об аресте левых эсеров — Карелина, Евдокимова, Цветкова, Саблина — и о том, что они пытались организовать волнения в Купянском и Волчанском уездах. Надо сказать, что В. А. Карелин до этого выступал в Харькове с какими-то путаными речами на митингах, где критиковал некоторые советские мероприятия. Это было тем более глупо, что крестьянство в те дни буквально десятками тысяч бежало от Петлюры и вступало в Красную Армию. Более чем двухсоттысячная армия Директории таяла, как снег под солнцем. Петлюру спасали только пополнения из галицийских кулаков, белые отряды, десанты союзников в тылу и польские войска на правом фланге его
Падение Киева ожидалось со дня на день, и мне предписано было вместе с 1-й дивизией следовать туда.
Заехав в особняк, чтобы захватить вещи, которые укладывались в один мешок, я увидел молодую жену Саблина. Она казалась несколько бледной. Но тщательная прическа, слегка подведенные брови и ресницы, едва заметно подкрашенные губы говорили о том, что личное несчастье не очень отразилось на ее привычках. Поэтому, когда она демонстративно встала и, повернувшись ко мне спиной, вышла из гостиной, через, которую я проходил, меня это не огорчило.
Увязав мешок за спиной и затягивая ремни на шинели, я услышал осторожный стук в дверь. Она открылась, и на пороге показался Матвей Прокофьевич.
— Уезжаете, значит? — спросил он.
— Да.
— Жалко!
— Почему же?
— Весьма благодарны, значит, за спасение дома, имущества и нашего живота…
— А причем тут ваш живот?
— Да вот, знаете, на Рымарской в особняке появился отряд, не то летучий, не то еще какой… Вроде бы анархистов.
— Ну и что же?
— Камердинера сразу хлопнули, как слугу капитала, а горничных, которые, конечно, подходящие, разобрали по рукам.
— А потом что было?
— Потом еще хуже…
— Хуже?..
— Да-с… Пришел через два дня отряд из чека — «летучих»-то этих ликвидировать. И одни бомбы бросают, и другие. Часа два сражение шло, покамест всех «летучих» в тюрьму забрали…
— Бывает…
— Для вас, может, это дело привычное, а нам на старости лет…
— Ничего, все обойдется. Желаю вам, Матвей Прокофьевич, и всем остальным товарищам всего лучшего…
— Ну, лучшего не жди!..
— Да почему ж?
Матвей Прокофьевич подошел, оглянулся кругом и шепотом сказал:
— А вдруг белые придут?
Я невольно улыбнулся.
— Небось вам при них лучше будет. Вернется ваш хозяин, которому вы лет тридцать служили…
Матвей Прокофьевич грустно покачал головой.
— Извините-с, черта с два он вернется. За границу удрал. А налетит офицерье? У них разговор короткий: «Красным комиссарам служил?» — «Служил». — Ну и пустят в расход. Нет, я так думаю: я человек хозяйственный, к воровству неспособный. Пойду в исполком, может, дадут какую-нибудь работу. Тогда с ними и подамся, в случае чего…
Он задумался.
— Ведь дело-то какое… Только при Советской власти и стали меня Матвеем Прокофьевичем звать… Всю жизнь прожил, а кроме как Матвей да Матвейка, ничего не слыхал…
— Нам каждый честный человек нужен…
Когда я садился в машину, его грустное лицо снова показалось в дверях подъезда…
ОБСТАНОВКА В КИЕВЕ
5 февраля 1919 года советские войска заняли Киев. Первыми вступили в город Богунский и Таращанский полки во главе со Щорсом и Боженко. Из далекой Унечи, около нейтральной зоны, где собралось несколько рот украинских партизан, составлявших основное ядро этих полков, они совершили героический
Со всех концов России, из обеих столиц и из южных городов буржуазия и помещики бежали в Киев, к гетману, под защиту немецких штыков. Здесь находились: «Союз промышленности, торговли и финансов», «Союз хлеборобов-собственников», «Монархический блок», «Совещание членов законодательных палат», «Союз возрождения России», «Национальный центр», «Земско-городское объединение», «Совет государственного объединения России» и т. д. Люди, которые еще вчера кричали на всех перекрестках, что «большевики — изменники», потому что не хотят сражаться с немцами «до победного конца», снимали шапки и почтительно кланялись, когда немецкий патруль, стуча подкованными сапогами, проходил по мостовой. Но в душе они прекрасно понимали, что и гетман, и немцы, и Директория — плохая защита.
Директория удержалась в Киеве около пяти недель и бежала. Министры и члены Директории, «атаманы» и «куренные полковники», в одну ночь ограбив все ювелирные магазины в городе, бежали в Винницу, захватывая паровозы, вагоны, автомобили, отнимая лошадей и сани у проезжих извозчиков. Убежала верхушка. Все же остальные остались в городе. Сиятельные князья, короли угля, сахара, хлеба, царские сенаторы и генералы шепотом передавали друг другу о том, что происходило вокруг: Одессу заняли союзники, Петлюра — в Виннице, Деникин двигается с Дона на Украину, не сегодня-завтра кто-нибудь из них будет здесь. А пока… Пока большевики крепко занимали Киев и двигались дальше на юг.
И вот люди, хваставшиеся своим благоразумием, спекулянты, которые ради наживы готовы были растерзать друг друга, старались в смутной надежде на будущее как-нибудь пережить эти полные страха тревожные дни. Дух легкомыслия витал над этим городом, куда только что вступили советские войска. Рестораны были с утра набиты людьми, которые пили, чтобы забыться. Кабаре и ночные кабаки открывались чуть ли не с пяти часов вечера. Хорошо одетые, выхоленные, упитанные дамы и мужчины бегали по магазинам, скупая все, что представляло ценность. Среди этой толпы обезумевших от страха и жадности прожигателей жизни и спекулянтов было множество шпионов — польских, деникинских, петлюровских и агентов союзников, пробравшихся из Одессы. В Киеве вдруг оказалось огромное количество иностранных подданных, говоривших по-русски, с типичным для москвичей и петроградцев говором, и десятки консулов всех стран мира, включая южно-американские государства.
Весна того года была удивительная: ранняя, сияющая южная весна, когда солнце с утра заставляет всех улыбаться, а молодежь ходит, как пьяная.
Советские полки впервые после трехмесячного похода и каждодневных боев расположились для отдыха и переформирования.
В те времена бои велись главным образом вдоль железнодорожных магистралей. Впереди шли авангардные боевые полки, за ними — вновь сформированные отряды пополнения, эшелоны с боеприпасами, коммунисты-рабочие с заводов и фабрик Москвы, Петрограда, Иваново-Вознесенска, посланные в помощь фронту, партийным и советским организациям. Поскольку не существовало железнодорожного расписания, все это двигалось в зависимости от возможности достать паровозы и топливо для паровозов, а иногда и от того, с какой энергией и какими средствами то и другое добывалось. Вооружение у людей было самое разнообразное: человек с двумя револьверами и гранатами за поясом, перевязанный крест-накрест пулеметными лентами и с винтовкой за плечами ни у кого не вызывал удивления.