Молодой маг Хедин
Шрифт:
— Допустим. А что скажут Предвечные Владыки?
Ракот мрачно ухмыльнулся, шагнул ближе, положил руку мне на плечо.
— А вот это мы и увидим.
— Не слишком ли опрометчиво? Тьма, как ни крути, первородная субстанция. Её никто и никогда, насколько я знаю, не объявлял «своей». Даже Молодые Боги. У них есть Яргохор, но никто из них Тьмой не повелевает.
— Тем хуже для них! — Ракот сжал кулак. — Брат, я не привык ходить кругом
— Ты знаешь? Откуда?
— Я всё-таки её Властелин, запамятовал? Когда кто-то особенно глубоко залезает в мои владения, я всегда чувствую.
— Хотел бы я так, — сказал я с искренней завистью. — А как это работает? Ты налагал заклятие, которое…
— Об этом поговорим в другой раз, — отмахнулся Ракот. — Пока же что я хотел тебе сказать — зная, что от тебя это никуда не уйдёт, — что я…
— Что ты готовишь войну?
Ракот гордо выпрямился, расправил плечи. Сейчас, вспоминая весь этот разговор столько лет спустя, я не могу не думать, что выглядел он тогда довольно-таки комично.
— На твоём месте я не стал бы этого делать, — я не дал ему раскрыть рта. — Нет, погоди, послушай меня, не впадая во гнев. Чего ты хочешь достичь? Ты хочешь власти над всем Упорядоченным?
— Быть может, — Ракот не отвёл взгляда. — Но что ж с того? Разве не поступили так же Молодые Боги?
— А, ты тоже знаешь?
— Трудно было б не узнать, подчинив себе Тьму, — брат пожал плечами. — Они, конечно, любимые дети Творца, они владеют Сущим; но когда-то были такими же пришлецами, возникшими из ниоткуда. Почему бы и не мне?
Он был вполне серьёзен, мой названый брат. Теперь, множество веков спустя, я понимаю, что его вело; тогда же — нет, не понимал. Я-сегодняшний нашёл бы верные слова; я-вчерашний думал, увы, больше о себе.
— А что с нами? С нашим Поколением? Мы служим Молодым Богам, предвечным владыкам. Как быть с этим? Да и Мерлин наверняка не останется в стороне.
— Никак. Молодые Боги держали в рабстве всех Древних, все Поколения, бывшие до нас. И спроси у своего драгоценного Мерлина, что с ними случилось.
— Он не мой, — обиделся я. — А что с ними случилось, я знаю и так. Нет ничего неизменного, Поколения сменяют друг друга. Так было и будет.
— А я не хочу, чтобы кто-то решал за меня, когда мне жить, а когда — умирать! — рявкнул Ракот. — Мы, Истинные Маги, есть Великий Предел, нам и решать самим, сколько и как жить. Настоящая свобода — в этом, брат Хедин.
И мы заспорили, в чём и как проявляется эта самая «настоящая свобода» и что, в сущности, Истинный Маг должен с ней делать. Сейчас мне тяжело вспоминать это — я мог бы отговорить названого брата от его
Хотя если смотреть на всё случившееся холодным и рассудочным взглядом Бога Равновесия, обязанного прятать свои страсти в самый дальний и тёмный угол (хотя у меня это всегда получалось откровенно плохо) — то в конце концов, как сказал бы Мерлин, «всё обернулось к вящей славе Творца». Каждый исполнил свою роль. Ракот восстал; я не пришёл ему на помощь, но и не присоединился к моему Поколению, что неудачно пыталось преградить ему путь; я начал создавать Ночную Империю; и в конечном итоге всё кончилось именно так, как кончилось.
К добру или к худу — не мне решать.
В тот наш разговор с Ракотом он говорил много и горячо. Смелость всегда права, восклицал он. Смерть Поколения — величайшее зло, наш долг — восстать против обречённости, против предначертанности нашей участи. Люди и другие существа смирились с конечностью собственного бытия — но мы, Истинные Маги, не смиримся!
Говорил он и множество других вещей, подобных записанному Старым Хрофтом. И он звал меня присоединиться к нему.
— Ты станешь моей правой рукой, Хедин.
— Ты издеваешься. С какой это радости? Я — и «правая рука»?!
— Потому что Повелитель Тьмы — это я, и другого быть не может! Понятно?
— Нет, не понятно! — огрызнулся я. — Смотри, на тебя при таких делах точно ополчится всё Поколение, и отнюдь не потому, что Молодые Боги будут гнать их всех в бой.
— Если я не боюсь самого Ямерта, то уж его собачонку Мерлина не испугаюсь и подавно! Как и всё Поколение! Ты ещё не видел моих крепостей, не видел мои армии!
— Армии уже выступали против Молодых Богов и не преуспели, насколько я знаю. А предводительствовали ими отнюдь не трусы!
— Одной храбрости мало, чтобы победить. Нужно ещё и умение, нужна и власть над одной из первородный сущностей!
— Всё равно, Ракот. Ты не можешь властвовать над нами. И твоей правой рукой я не стану никогда! И левой тоже!
— Это твоё последнее слово?! — зло сощурился он.
— Нет! — так же зло бросил я. После чего произнёс, наверное, самую патетическую из своих речей, такую, что даже сейчас вспоминать стыдно. К сожалению, там в основном звучало «я не потерплю» и «я не позволю». С небольшими добавлениями, что, мол, только глупцы стараются пробить стену головой, а мой названый брат задумал именно это.
— Можешь предложить что-нибудь получше?!
Я не мог. Собственно говоря, до самого краха Ночной Империи я ещё толком не знал, что же надлежит сделать с этой самой «стеной» и надо ли что-то делать вообще. Познавать Тьму я хотел уже тогда, да; но вот куда направить это самое «познание» — ещё не знал толком.