Молодожены
Шрифт:
На утреннем обходе профессор снова был со свитой. Мне это жутко не нравилось, я что, подопытный кролик? Видя, что я хмурю брови и гляжу исподлобья, мой лечащий врач проговорил слегка извиняющимся голосом:
– Не сердитесь, голубушка, они медики, им нужна хорошая практика, а Вы – просто уникальный случай ретроградной амнезии.
Ага, значит, я – случай. А вот и фигушки, я – человек. Личность. И нечего на меня глазеть. Но пришлось смириться. Может, денег меньше возьмут за лечение. Клиника государственная,
– Вы ведь ничего не помните, правда?
Я покачала головой. Толстячок обрадовался, как будто я ему лошадь на колесиках под елку положила.
– У нас три года назад был случай ретроградной частичной амнезии. Одна наша больная попала под автомобиль на улице, получила тяжелое повреждение с переломом чешуи височной кости и пришла в сознание только в больнице. Она ничего не могла вспомнить о себе, кроме того, что она Тибби. И только позже назвала место, где находится ее дом, и магазин, в котором она работала. Но у нее был перелом, а у Вас – всего- навсего сотрясение.
Что ж, это радует.
– И в прошлом году один инженер отравился светильным газом, из- за неисправности нагревательного аппарата. Так вот он не помнил ничего за несколько месяцев до отравления, даже то, что переехал в новый дом. Память к нему возвращалась частями, в течение нескольких дней. Так что Ваш случай очень редкий в медицинской практике – полная ретроградная амнезия при отсутствии органических повреждений мозга.
– Это как? – слабо поинтересовалась я, подозревая, что- то летальное.
– Это значит, мозг цел, сотрясение мы вылечили, и Вашей памяти ничего не мешает вернуться обратно.
– А что такое ретроградная? – Я опасалась последствий своего собственного вопроса, но не могла не спросить о значении странного слова.
– А это когда амнезия распространяется на события известного периода, предшествовавшего началу болезни. В нашем случае – удару головы и потере сознания. К тому же она у Вас еще и полная, то есть, Вы забыли абсолютно все. Очень редкий случай. Амнезия очень редко распространяется на несколько лет, чаще – на несколько часов, в крайнем случае дней. Хотя, пожалуй, назвать ее полной я все- таки тоже не могу. Вы ведь говорить не разучились. Опять же, какие- то воспоминания у Вас мелькают?
– Да. Про Тома и Джерри. И цвета я помню, и про деревья, и про осень…
– Вот видите. Случай сложный и интересный. Все зависит от того, насколько сильны были у Вас связи и насколько четкими оставались следы.
– Чьи следы?
Все вежливо засмеялись. Я что- то не то сказала?
– Не чьи, а какие. В чем заключается механизм ретроградной амнезии, а? – И он выжидательно повернулся к студентам. Так, давайте еще и экзамен устроим у моей постели.
Отвечать стал высокий молодой человек с круглыми щеками, которые от волнения стали пунцовыми.
– Болезненный процесс, в нашем случае сотрясение мозга и длительная потеря сознания после ушиба головы о твердый предмет, приводит к торможению или полному разрушению следов, оставляемых в памяти различными раздражителями. Например, при травмах черепа ретроградная амнезия нередко представляет собой временное явление, связанное с процессом запредельного торможения. По мере устранения явлений торможения, память восстанавливается. Если же имеют место тяжелые деструктивные изменения, то нарушения памяти оказываются стойкими.
Утешил, ничего не скажешь. Я тихо прошептала:
– А у меня есть, эти тяжелые дус.. нет даструк…, короче, изменения?
– Нет, голубушка, – это снова включился врач. – У Вас с головой все в порядке. Но амнезия – сложный процесс, обусловленный нарушением функций мозга в целом. Но, впрочем, Вам это уже не интересно. А интересно Вам должно быть вот что: кушайте, спите, набирайтесь сил, поправляйтесь, и ждите возвращения Вашей памяти. Поверьте, все будет хорошо.
И он успокаивающе похлопал меня по руке, продолжая:
– Видите, все последствия шока у Вас уже прошли. Давайте- ка еще кое- что проверим. Ответьте- ка мне на пару вопросов, дорогуша. Где Вы находитесь?
– В клинике.
– Что сегодня кушали на завтрак?
– Овсяную кашу, апельсиновый сок.
– Замечательно, очень хорошо.
Еще бы он и мне объяснил причину своей радости, я бы ее разделила.
– А вчера что делали?
– Не помню.
– Плохо, плохо…
– Как меня зовут?
– Я не знаю, Вы же мне не говорили.
– Ладно, оставим это. Повторите за мной: пять, восемь, одиннадцать, четыре.
Я послушно повторила:
– Пять, восемь, одиннадцать, четыре
– А теперь: лампочка, волк, замок, автомобиль, улыбка.
Я представила, как, обхватив обеими лапами тонкий провод, на лампочке с блаженным видом раскачивается огромный волк, все это происходит в большом сером замке с круглыми башнями, прорезанными узкими щелями окон, а вокруг замка ездит кругами автомобиль с решеткой радиатора, сложенной в идиотскую улыбку, и выпалила:
– Лампочка, волк, замок, автомобиль, улыбка.
– Очень хорошо, замечательно.
Потом снова повернулся к своей эскадрилье:
– Ну, кто может сделать выводы?
Худенький юноша маленького роста, но почему- то с большим прозрачными ушами робко предположил:
– Корсаковский психоз?
– Да Вы что, батенька? Какой психоз? Она же запоминает!
Профессор был в негодовании.
– А ну- ка, еще предположения?
Из заднего ряда раздался еще один неуверенный голос: