Молодые и сильные выживут (= Закон фронтира)

Дивов Олег Игоревич

– Главный тебя расколол, – сказал Олег просто. – Ты не думай, что он какой-то там старый шизофреник. То есть он, конечно, старый шизофреник и есть. Но здесь оказался к месту. Котелок у деда варит. Организовал себе… феодальное владение. Со всеми сопутствующими делами. Включая женское общежитие. Знаешь, временами мне так смешно бывает… А временами грустно.

– Почему ты не уйдешь? – спросила Женя, крепче сжимая рукоятку.

– Куда? – спросил Олег в ответ. И в голосе его прозвучала дикая тоска, хорошо Жене знакомая.

– Куда-нибудь. Просто отсюда подальше.

– Тяжело одному. Я слишком долго был один. А здесь… Во-первых, я им нужен. Во-вторых, они с каждым днем становятся умнее. Постоянная работа, пусть и механическая, занятия в школе,

ответственность – люди растут на глазах. Это ведь очень приличный был народ в свое время, разве ты не заметила? Неважно, кто – работяга, автослесарь, менеджер, секретарша, но все они в прошлой жизни что-то из себя представляли. Чего-то хотели добиться. Это видно даже по лицам. Как будто тот, кто учинил над нами этот дикий эксперимент, ставил задачу отобрать лучших. Когда они проснутся… это будет хороший мир. Что, не убедил?

– А зачем ты меня убеждаешь?

– Не знаю, – вздохнул Олег. – Просто хочется поболтать с нормальным человеком.

Женя расслабилась и убрала руку с оружия.

– Как они тебя не вычислили? – спросила она.

– Играю. Позволяю себе не больше, чем остальные. Вместе с ними расту. И потихоньку запускаю новые слова в обиход, новые для них манеры, поступки какие-то. В том, что это уже не банда, а почти настоящее общество, в некоторой степени и моя заслуга. Извини за громкие слова, но так оно и есть. Я пришел зимой с юга. Откуда-то с юга, сам не помню точно. И сейчас мне действительно будет непросто уйти, потому что я же вижу – они меняются. В том числе и под моим воздействием. И я уже почувствовал ответственность. А то, что здесь рулит Главный… Смешная фамилия, правда? Так вот, я думаю, на данном этапе даже хорошо, что он командует. Есть издержки, зато перезимуем без проблем.

– Издержки – это пропускная система, это рэкет, которым он крестьян задавил, это диктовка цен на рынке, да? – спросила Женя агрессивно.

– Приходится мириться. Все для блага города. Потом, какие еще крестьяне? Мародеры. Уцелевшую скотину отстреливают.

– А молоко ты парное тоже из уцелевшей скотины пьешь?

– Настоящих крестьян единицы. На всю округу один колхоз и двое фермеров. И то вряд ли зиму переживут. Над ними… Тебя как зовут-то?

– Не твое дело.

– Как хочешь. Так вот, над крестьянами нужен контроль, чтобы они свое дело не забросили. Если ты их видела, знаешь – они же сумасшедшие. Так что о рэкете говорить не приходится. Это именно контроль. Мы таким образом заставляем их наращивать производство.

– Сам придумал? – спросила Женя брезгливо.

– Да что ты! Это все Главный. Я так, подай-принеси. Он и не знает, что я давно «проснулся». Думает, я просто самый талантливый его ученик. Перспективный мальчишка.

– Наследник? – усмехнулась Женя.

– Все может быть. – Олег затоптал окурок и достал из пачки новую сигарету. Он заметно волновался. Не наслаждался общением, а решал какую-то задачу.

– Чего ты хочешь? – не выдержала Женя. – Убежища на крайний случай?

– Ну, это вряд ли. Даже если Главный и догадается, что я вожу его за нос… Хотя кто его знает. Понимаешь, у старика есть своя концепция того, что в мире произошло, но он о ней не распространяется. Однако в эту концепцию четко укладывается то, что каждый по-настоящему «проснувшийся» для Главного – потенциальный враг. Только не оттого, что он угрожает его владычеству в Туле, вовсе даже нет. Главный чего-то очень боится. И его страх напрямую связан с нормальными людьми, теми, кто сохранил и личность, и память. Тут был один такой. Жил на отшибе, в наши дела не совался, но Главный заставил меня по весне его выгнать из города. А я потом узнал, что одному придурку старик приказал убить парня на дороге. Я пошел разбираться, и Главный сказал – этот тип не тот, за кого себя выдает. А кто он на самом деле, по его мнению, я так от старика и не добился… Может, он тебе расскажет?

– А потом меня на дороге застрелят?

– Тебя он не тронет, – сказал Олег твердо. – Я тебя сам провожу, отвезу туда, куда скажешь. Людей возьму.

– Что это ты со мной так цацкаешься? Влюбился?

– Хотя бы! – заявил Олег с вызовом.

– Ладно, проехали. Так все-таки чего тебе от меня надо?

– Главный будет с тобой говорить. Выбей из него максимум. Пусть он расколется, в чем его страх. А ты расскажешь мне. Поверь, это в ваших же интересах.

– В наших?..

– Ты ведь не просто так в город зашла, – улыбнулся Олег, – правда ведь? Ты и попалась нарочно. Значит, представляешь чьи-то интересы. А я единственный человек в Туле, который может повлиять на то, что здесь происходит. И в случае чего перехватить инициативу. Ты хоть отдаешь себе отчет, сколько здесь народу сейчас? Тут одних стволов без малого пятьсот. А если девчонок вооружить? Они у нас боевые.

– И брюхатые, – ввернула Женя. – Это Главный себе молодую смену выращивает? А евнухов он кастрировал или как?

Олег поморщился. Видимо, насчет гарема Женя угадала.

– Короче говоря, – сказал Олег, – мне нужна информация. Я хочу знать, чего можно ожидать от старика. В обмен я дам тебе пропуск и объясню, как меня найти в случае чего. Мне не нужно здесь кровопролитие, понимаешь? И вообще происшествия не нужны. Любой спорный вопрос можно будет урегулировать.

– Черт с тобой, – сказала Женя. – Пропуск вперед. И я тебе ничего не обещала. А если старик меня загрызть попытается…

– Так у тебя же пистолет, – улыбнулся Олег. – И я буду рядом. В приемной.

– Как он меня раскусил? – спросила Женя, поднимаясь на ноги.

– Это не он, – снова улыбнулся Олег. – Это я.

Женя презрительно фыркнула.

– Помнишь, я заглянул в дверь и сказал, что все нормально, как обычно? «Как обычно» – это условный сигнал. А он мне просто в ответ кивнул. У нас все обговорено заранее. Конечно, я с самого начала тебя подозревал. Но, подай я сигнал раньше, могли бы всплыть мои недюжинные умственные способности. А ты сама мне подыграла. Запомни, солнышко, «тупой» не бьет «тупого» просто так, за нескромное предложение. У «тупых» все просто. Они друг к другу хорошо относятся. За очень редким исключением. Это простые добрые ребята. А вот вы, раньше времени «проснувшиеся»…

– Мы, – поправила Женя.

– Я научился держать себя в узде. Я научился их понимать и даже любить такими, какие они есть. А вы этого не можете. Когда я выгонял из города того умника… Видела бы ты, как у него руки тряслись! Я думал – все, одно неловкое движение, и мне каюк. Слушай, подруга, откуда такая ненависть, а? За что?

Женя закусила губу, рассматривая Олега сверху вниз. Тот все еще улыбался.

– Может быть, это ты один так счастливо устроен, что живешь среди них и тебя не пытаются съесть, – пробормотала Женя задумчиво. – Не знаю… Но мне кажется, братец, что ты просто банальный подлец. Торгаш. Ради будущей выгоды готов на любые унижения. Готов терпеть, что у тебя на глазах ласковый дядя заводит гарем. Что тысяча свободных людей пашет на него и выполняет любые его приказы. Как хочешь, это твой выбор. Теперь легко быть подлецом, отмываться ведь незачем. Стыдиться уже некого, мама с папой не расстроятся. Только вот я так не могу. Извини. Очень рада была познакомиться с главным циником планеты.

– Дура ты, – сказал Олег печально. – И слабачка. Это новый мир, неужели ты не понимаешь? Здесь выживают только молодые и сильные. Будешь рассуждать, как старая брюзга, – тебе конец. Ладно. Наше соглашение работает?

– Работает, – кивнула Женя. – По мне лучше молодой циник, чем пожилой маньяк.

Олег хмыкнул. Не без гордости.

* * *

Пять километров лесом с двумя автоматами на загривке, шестью запасными магазинами, пистолетом и биноклем Гош преодолел за неполные тридцать минут и выскочил к блокпосту на Московской трассе взмыленный, как скаковая лошадь. Не догадайся он с утра вместо любимых сапог обуть кроссовки, задача могла бы оказаться ему не по силам. Но все равно пришлось долго валяться в траве, переводя дух. Впору было умереть, так сердце прыгало.