Молох Империи. Дилогия

Валидуда Александр Анатольевич

Так прошла девятая неделя. С десятой же вводилась комбинированная огневая подготовка из всех изученных видов стрелкового оружия. Следующая, предпоследняя неделя по плану не отличалась от предыдущей за исключением некоторых мероприятий. Первое, был отменен химический день, что вызвало у рекрутов восторженное одобрение. Вместо него командующий 2-м корпусом БН, как куратор программы сжатой боевой подготовки будущих легионеров, приказал в каждом учебном лагере провести реальный артиллерийский обстрел. Для его проведения были предприняты повышенные меры предосторожности. По очереди подвергаемые этой процедуре, каждый полк побатальонно был укрыт в траншеях и отдельных окопах. Артиллеристами-бээнцами был произведен тщательный расчет, чтобы ракеты, снаряды и мины не попадали даже случайно в укрывшихся людей, а ложились в непосредственной

близости от позиций. Ложились там, где перед каждым обстрелом устанавливались мишени. За здорово живешь расходовать боеприпасы начарт корпуса не желал. Это мероприятие, по мнению командующего корпусом, должно было психологически подготовить будущих легионеров к предстоящим сражениям.

И конечно же не обошлось без жертв.

737-й полк прибыл на артиллерийский полигон после ужина. Артиллеристы занимались обстрелом с раннего утра, что стало причиной их переутомления, это, в свою очередь, не могло исключить возможности ошибок. Когда батальон, в состав которого входил манипул Сэга, занял траншеи, на нее обрушился мощнейший шквал огня. Снаряды и мины всех калибров, ракеты почти всех общевойсковых видов устроили здесь кромешный ад. Людям, сидящим в укрытиях казалось, что небо вот-вот треснет и обрушится вниз, прямо им на головы. Вой и взрывы слились в единую какофонию. Многие молились, другие богохульствовали, понося на чем свет стоит всех известных им богов, иные просто пережидали. Наконец, в адском громыхании наметилась убыль. Разрывы звучали все реже и реже. Вот тут и случилось неизбежное: одна из реактивных мин упала совсем рядом от бруствера, за которым находились два рекрута – Фрег и Булахет. Взрыв мины был настолько силен, что бруствер и козырек моментально исчезли, погребя под собой людей. Когда после обстрела их вытащили из-под земли, Булахет оказался контуженным, а Фрег погиб. Как было установлено на месте, монитор погиб тоже в результате контузии. Глаза, головной мозг и внутренние органы Фрега превратились в сплошную кашу.

Булахета Сэг тут же отправил в санчасть, но когда выяснилось, что его контузия всего лишь легкой степени, Булахет сам попросил его выписать и уже к утру прибыл в манипул.

Этот случай еще больше утвердил мнение про третий отряд – несчастливый. Погибший Фрег раньше числился в нем, пострадавший Булахет также состоял в отряде Вика.

Этот несчастный случай оказался не единственным. В тот же день в учебных лагерях других легионов были ранены и контужены еще двадцать шесть рекрутов. Один погиб, в разгар обстрела, перепугавшись и в панике выбежав из траншеи. Пробежав немногим более двадцати метров, рекрут исчез в пламени разрыва тяжелого фугасного снаряда. Его могилой стала глубокая воронка.

Прочитав сводку, командующий 2-м пехотным корпусом БН выразил удовлетворение начальнику артиллерии корпуса. В расчетах было запланировано как минимум в десять раз больше убитых и раненых.

После возвращения из гауптвахты, Хатан хоть и лишился должности, но стал неформальным лидером. Частенько Фрег и отрядные сержанты обращались к нему за помощью. Все это не утаилось от зоркого ока Сэга. И теперь, когда Фрег погиб, именно к Хатану и подошел инструктор, надеясь заручиться его поддержкой или получить совет в выборе нового монитора.

– Если бы я мог, я бы оставил все как раньше, – сказал инструктор.

– Старое не вернешь, – ответил Хатан.

– Верно. Поставить тебя снова монитором я не могу, хотя это было бы самым верным решением. – Сэг замолчал, глядя в упор на Хатана.

Тот тоже молчал. Но через несколько секунд ответил:

– Да ладно, господин старший сержант, я и не надеялся.

– Хорошо. Можешь предложить кого-нибудь. Мне нужен такой, чтоб смог держать манипул в кулаке и которого бы ты поддержал.

Хатан немного подумал и назвал два имени:

– Мэк и О Конор.

– Давай определимся. Почему Мэк?

– Я его хорошо знаю. Он умен, находчив, обладает жестким характером.

И он мой друг. Но он не согласится, я когда-то уже хотел назначить его сержантом.

– Если я ему прикажу?

– Он будет формально исполнять свои обязанности, не более.

– Тогда О

– Да.

Сэг задумался и потер шрамы на лице.

– Согласен. До сих пор он хорошо справлялся и образование вроде у него какое-то высшее. А замену я ему подберу.

– Вот и славно, господин старший сержант. При разговоре с О">Конором намекните, что он может на меня опереться.

Некоторое время они молчали. Потом инструктор посмотрел Хатану прямо в глаза и тихо задал вопрос:

– Ты хочешь что-то у меня спросить?

Не отводя взгляда, Хатан задал свой вопрос:

– Почему вы тогда не сдали меня?

Снова наступила небольшая пауза. Лишь только слабый ветер своим шелестом нарушал безмолвие.

– По правде говоря, я прикрывал свою задницу, – еле слышно признался инструктор.

– Не важно, я все равно признателен вам, независимо от гребаных причин. Вы не сделали этого. Даст Бог, когда-нибудь сочтемся, сержант.

Наступил новый день. Сэг получил приказ выделить из манипула два человека в распоряжение полка, которые должны были войти в состав формирующегося подразделения тяжелого вооружения. Под его выбор попал Мэк и чернокожий рекрут по имени Турпо из первого отряда.

Специально выделенный гравитолет доставил их на окраину лагеря к недавно поставленным палаткам. Всего здесь собралось сто двадцать восемь рекрутов. На их подготовку было выделено несколько инструкторов, в основном унтер-офицеров. Руководил курсами пожилой полноватый майор, мундир которого красовался несколькими наградами и артиллерийскими эмблемами на погонах.

Первые же слова бээнца яснее ясного показали, что ожидает прибывших сюда.

– Вам не повезло, что вас назначили ко мне, – недовольно выплюнул он, – за полторы-две недели стать артиллеристом невозможно, как и хорошим пехотинцем за три месяца. Моя же задача – сделать невозможное. Я вас всех считаю дерьмом и не знаю в какой мере ваши пустые прибамбасы, заменяющие вам голову, способны воспринять то, что вам тут собираются преподавать. Мое дело – выполнять приказ, ваше – научиться убивать. За эти неполные две недели, что вы проведете здесь, вы должны сносно освоить две артиллерийские системы, стоящие на вооружении в имперской пехоте. Первая – это ротная станковая автоматическая пушка "Викир", калибра тридцать миллиметров. Она представляет собой спарку. Скорострельность "Викира" – тысяча двести выстрелов в минуту, каждого ствола. Обслуга – два человека. Более подробно о ней вы узнаете в процессе обучения. Следующая система – это переносная реактивная система вертикального старта "Вузул". Иногда ее обзывают ракетометом. Для обслуги требуется всего один человек с нормальными математическими способностями и хорошей сообразительностью, – артиллерист окинул всех таким взглядом, словно перед ним собрались недоразвитые дети. – И последнее, сейчас я не жду от вас вопросов, пока не жду. Но в процессе обучения тот, кто не будет задавать вопросы, будет вызывать у меня подозрение.

Рекрутов поделили на две равные группы. К каждой группе было выделено по десять инструкторов и по нескольку десятков "Вузулов" и "Викиров". Занятия проходили по простой схеме: до обеда одна группа осваивала ракетомет, другая "Викир", после обеда они менялись. Инструкторы умело добивались своего, они буквально вдалбливали знание материальной части, правила эксплуатации и, конечно же, правила стрельбы. Стреляли от восхода до заката, безжалостно расходуя тонны учебных, а иногда и боевых боеприпасов. На третий день были отсеяны шесть человек, которые не смогли справиться с "Вузулом", среди них оказался Турпо. Как сказал при отсеве начальник курса, негры и точные науки не сопрягаются. Все отчисленные были возвращены в свои подразделения. Нередко стреляли по ночам, а иногда не раз и не два за ночь. Такой напряженный темп выматывал рекрутов, ведь приходилось не только механически стрелять и недосыпать, а и работать с вычислителем "Вузула", быть корректировщиком, самостоятельно вводить поправки, если того требовала заданная обстановка. За следующие несколько дней были отчислены еще двадцать два курсанта.