Молох Империи. Дилогия
Шрифт:
Ивола не стал говорить, что он думает об этих 'психах', вечно лезущих куда не надо. Слава Богам, этой сволочи в армии мало. Он лишь ответил:
– Есть, сир.
– Ну, вот и хорошо. Аудиенция закончена.
Дождавшись, когда эфор безопасности покинет кабинет, император подозвал к себе робот-бар и выпил бодрящего санлокарского коньяка. Наконец-то он мог переключиться на приятные мысли. В опочивальне его ожидали две рабыни-наложницы, настолько милые и искусные, что заставляли позабыть обо всей вселенной с ее проклятыми вечными проблемами и погрузиться в океаны утонченных наслаждений.
***
На
Шестеро черных легионеров шли по плохо освещенным улочкам мрачных подворотен пригорода. Всюду возвышались склады, магазины, деловые кварталы и тянущиеся к небу недостроенные жилые небоскребы. На опустевших площадках застыла разномастная техника, кругом горы стройматериалов, уложенные аккуратными штабелями. И всюду царило безмолвие. На полночи все работы прекращались, тысячи рабочих расходились по домам.
Топот шести пар тяжелых сапог гулким эхом расходился вокруг. У одной из стен недавно построенного здания на уровне колена промелькнула чья-то тень.
– Жаль, стэнксы нам не разрешают брать, – в голосе Джавандесоры чувствовалась досада.
– Безобидная местная живность, – Мэк пнул попавшийся под ноги камень, – какой полно на любой планете.
Хатан вытащил из пачки новую сигарету. Прикурил. Огляделся вокруг и произнес:
– Пошли! Что-то не нравится мне тут.
Система Алфен находилась в трех парсеках от Ирбидоры, по этой причине 19-й флот создал здесь одну из временных баз. В самом начале ирианской операции сюда прибыл 50-й черный легион, где вот уже два месяца ожидал приказа к выступлению. Легионеры своими силами построили лагерь в четырех километрах от Одюнга. Прошедшие два месяца, по сравнению с периодом проведенным на Уль-Тии, легионеры воспринимали как счастливое ничегонеделание. Хотя теперь легион жил по имперскому уставу, что означало наряды, смотры, караулы и учения. Последние три недели легион занимался по программе подготовки космической пехоты. Легионеры осваивали десантно-штурмовые машины, учились новым тактическим приемам, производили учебные выброски из верхних слоев атмосферы на ДШМах из отсеков десантно-штурмовых кораблей. Каждый знал, что в скором времени им предстоит десантирование на Ирбидору, но когда – не знал никто. Вероятно, этого не знало и само командование.
Уставные требования, по которым теперь жили бывшие рекруты, были довольно жесткими, как и во всех имперских Вооруженных Силах. За нарушение дисциплины легионеры нещадно подвергались наказаниям: внеочередным нарядам, тяжелым работам, отбытию на гауптвахте. Но были распространены и поощрения, самое желаемое из которых – это увольнение в Одюнг на тринадцать алфенских часов. В увольнение отпускали группой не менее пяти-шести человек и обязательно с сержантом, который отвечал за все действия легионеров в городе. Империя посчитала слишком
В этот раз в увольнение пошли Вик, Мэк, Хатан, Шедан, Джавандесора и Хаяд. Все, кроме Вика, покинули лагерь впервые. Новенькие имперские пластиковые банкноты, хоть и в незначительной сумме, подогревали настроение. Впервые с тех пор, как они попали в миры смерти (для кого-то прошло год-два, а для кого-то более десяти лет), эти люди имели теперь деньги – в общем-то пустяк, но этот пустяк сейчас воспринимался ими как одно из непременных свойств свободного человека. И самое главное – банкноты можно свободно потратить.
Попутный гравитолет подбросил их до окраины Одюнга. Квартал за кварталом, легионеры шли мимо недостроенных зданий, по свежевымощенным пластобетонитовым дорогам. С каждым кварталом все чаще попадались жилые дома и горящие витрины круглосуточных частных магазинчиков. Заметив манящую голографическую вывеску одного из них, Хатан предложил всем заглянуть на огонек.
Кроме хорошего освещения, исходящего прямо из потолочных ионопластин, магазин больше ничем похвастаться не мог. Беспорядочное нагромождение стеллажей с товаром сомнительного качества, сваленные прямо на пол какие-то упаковки, кое-где пыль, слой которой достигал толщины мизинца, – все это говорило, что заведение давно нуждается в хорошей уборке.
– Что за дыра? – недовольно проворчал Шедан, когда облокотился об обшарпанный прилавок и приклеился рукавом к его липкой поверхности.
Откуда-то материализовался владелец магазина. Им оказался глубокий старик с обвисшей морщинистой кожей лица, его одежда была представлена засаленным халатом, одетым поверх старинного костюма.
– Что-нибудь желаете? – спросил он загробным голосом.
Хатан оценивающе посмотрел на старика.
– Тут есть что-нибудь с градусами?
– Конечно, служивый. У меня тут любое пойло со всей галактики.
Такое смелое заявление немного рассмешило легионеров. "Пойло со всей галактики" скорее всего было местного самопального разлива в поддельных бутылках с фальшивыми этикетками.
– Нет, старик, – не согласился Хатан, – давай что-нибудь недорогое, местное. Оборотов сорок пойдет.
– Есть сактим, коньяк, ром.
Хатан оглянулся на остальных.
– Чего берем?
Мэк и Шедан пожали плечами, Вик предложил:
– Ром. Возьмем по бутылке с собой.
– Ладно, – Хатан повернулся к хозяину. – Ром, шесть бутылок.
Старик выставил четырехсотграммовые емкости и быстро протер их тряпкой.
– Тринадцать двадцать, – подсчитал он.
Легионеры дружно полезли в карманы за деньгами. Вик заметил, что Хаяд достал деньги тут же спрятал их обратно, видимо, раздумав брать предложенное спиртное.
– Хаяд, ты что, решил трезвым весь увал проходить? Или деньгу пожалел? В лагере они тебе не пригодятся.