Молох Империи
Шрифт:
Мэк неторопливо завершил последний круг и стал у прохода в минном поле у разъема в огороже колючей проволоки.
Хатан был разводящим. Когда при формировании их роты в нее сводили остатки других, новый ротный – лейтенант БН, присвоил ему младшего сержанта, а совсем недавно – сержанта. Ротный чем-то нравился Мэку, да и другим тоже. Что-то в нем было. Говорят, что он попал на Ирбидору, да еще в черный легион за какой-то проступок. Говорят, он был капитаном. И он не носил бронекостюм, как другие офицеры.
Колонна из четырех человек остановилась
След в след колонна двинулась обратно. Хатан внимательно смотрел под ноги, достаточно одного неверного шага – прощай жизнь. Через сто метров минное поле кончилось.
Идти приходилось по стелящимся по земле колосьям ирианской пшеницы, следя, чтобы нога не угодила в какую-нибудь рытвину. Справа начинались небольшие бугорки. Легионеры поравнялись с ними, когда неожиданно ночную тишину разорвали близкий треск стэнксов и рой воющих светящихся в темноте реактивных пуль. Впереди кто-то вскрикнул. Мэк в доли секунды приник к земле, а в полуметре над головой прочертили огненные полосы "зажигалки". Стреляли справа. Бугорки хоть как-то закрывали от огня.
– Мэк! – позвал Хатан.
– Я цел!
– Остальные?
В ответ послышался всхлип. Мэк подполз к шедшему впереди легионеру. Тот был весь в крови и не шевелился. При осмотре стало понятно, что он вскрикнуть не мог. Шея – сплошное месиво, три аккуратные дырки в защитном шлеме, коленный сустав правой ноги раздроблен. Мэк пополз к следующему. А Хатан, тем временем, пробрался к бугорку и дал очередь, предварительно засекши, откуда ведется огонь.
Стрельба не унималась. Обстрел велся со многих точек и по всем местам. Где-то далеко завыла сирена.
Мэк подполз к следующему легионеру, тот тихо рыдал. При осмотре он понял, что дела его плохи. Пуля попала в бедро, раздробив кость и вырвав клок мяса при выходе. Вторая в предплечье, проделав четкое ровное отверстие, еще одна сделала вмятину в защитном шлеме. Видимо, шлем встретил ее под углом, что и спасло его обладателя.
– Что там, Мэк?
– Одному – копец, один не до конца.
– Уноси его, я прикрою.
Хатан дострелял магазин и перекатился в сторону метров на пять. На том месте, где только что была его голова, заплясали султанчики.
Мэк перевязал раненного оторванными кусками нательного белья убитого, сделал инъекцию обезболивающего, потом перевернул раненого на спину и ползком потащил подальше от перекрестного огня, в сторону расположения своих.
В это время воздух наполнили осветительные ракеты, размеренно спускающиеся на парашютиках. Вдалеке послышался едва различимый гул поднятых боевых гравитолетов.
Что-то сильно ударило по ушам и обдало волной теплого воздуха, на несколько секунд все вокруг осветил оглушительный взрыв. Это рванул ближний склад. Потом рванули остальные.
– Хатан! – крикнул Мэк и не услышал своего крика. В ушах звенело. – Хатан!
Неясная тень превратилась в Хатана и выросла перед ним.
– Ты цел?! – проорал сержант.
– Цел!
– А он?!
– Тоже!… Почти!
– Пошли отсюда, нахрен! Пока с нами не случилось это "почти"!
Они подхватили стонущего раненого и, пригибаясь в полроста, побежали. Метров через двести пришлось остановиться, раненый мог не выдержать такого темпа.
– Чертова мать, это же могло случиться на моей смене, – сказал Мэк, когда слух частично вернулся.
– Могло, но эти диверсы ждали. С трех до пяти самое подходящее время, организм тянет поспать.
– Думаешь, им перерезали глотки, потом только рванули склады?
– Думаю, так.
Мэк похолодел. Если бы его смена была следующей, то…
– Нахер тогда было стрелять по нам? Дебилы. Взорвали бы склады и без лишних проблем смотались под шумок.
– Не знаю, может у этих сучар что-то пошло не по плану, а может не любят, когда их преследуют.
– Ну да, я не самоликвидатор.
Хатан улыбнулся.
– Я тоже.
Появились гравитолеты, плюя во тьму бешеной энергией тяжелых лучеметов и огнем башенных спаренных скорострельных орудий. На корпусах воздушных машин отсвечивали яростные всполохи охваченных адским огнем складов, поравнявшись с которыми они опустились к земле и начали высадку легионеров. Выгрузили восемьсот человек – свежесформированный полнокровный батальон.
Легионеры растянулись в ломанные цепи и пошли вперед. Высоко в небе вспыхнули десятки огней и, превратившись в огненные стрелы, понеслись во тьму. Мэк сразу определил, что это за огни – это в высшей точке траектории включились двигатели мин. Ирианцев накрыли реактивные минометы.
– Пора! – бросил Хатан.
Они вновь подхватили раненого и теперь уже в полный рост понеслись в расположение. А стрельба за их спинами постепенно усиливалась.
У расположения батальона их встретил ротный – лейтенант Кракс, он отмахнулся от доклада и вызвал санитарный гравитолет, в который через пару минут погрузили раненого легионера, его теперь ждал лазарет.
– Остальные, сержант? – спросил Кракс.
– Мертвы.
– Ладно. Дуйте в блиндаж, отсыпайтесь. Завтра тяжелый день.
Мэк и Хатан добрели до траншеи и вошли в ближайший блиндаж. Когда-то здесь проходила линия обороны ирианцев, теперь брошенные траншеи, блиндажи и отдельные окопы были восстановлены и заняты их полком.
Все бревенчатые настилы были забиты спящими, десятки глоток издавали дружный храп. Хатан поджег маломощную пьезогорелку и достал из ранца флягу и полбуханки черствого хлеба. Хлеб был разломлен надвое, причем так, чтобы не пропало лишней крошки, а фляга с тайно изъятым из офицерской столовой коньяком, пошла по кругу.