Мона Лиза Овердрайв
Шрифт:
– Это их души? – спросила девочка.
– Нет, – с улыбкой ответил отец и добавил, что различие тут очень тонкое: – У них нет сознания. Они отвечают на заданный вопрос примерно так же, как ответили бы при жизни. Если уж они призраки, то что тогда говорить о голограммах.
После лекции Салли об истории и иерархии якудза в робата-баре на Эрлз-Корт Кумико решила, что каждый из мужчин на фотографии, каждый из этих записанных личностей был в свое время оябуном.
Существо в бронированном футляре, наверное, имеет сходную природу, размышляла про себя девочка, ну, может быть, немного более сложную. Точно так же, как Колин – просто более сложная версия «мишленовского» гида, какой носили с собой секретари отца в их экспедициях за
Салли звала его Финн. И было ясно, что когда-то этот Финн был ей то ли другом, то ли деловым партнером.
Интересно, подумала Кумико, а бодрствует ли он, когда тупик пуст? Сканирует ли его лазерный взгляд беззвучное кружение полночного снега?
– Европа, – сказала Салли. – Отколовшись от Кейса, я исколесила весь континент. После того рейда денег было хоть завались, по крайней мере, так мне тогда казалось. ИскИн Тессье-Эшпулов выплатил все через швейцарский банк. Он же стер все следы того, что мы когда-либо поднимались вверх по колодцу. В смысле, вообще все: скажем, из списка пассажиров шаттла «Джей-Эй-Эль» имена, под которыми мы тогда путешествовали, просто исчезли. Кейс все проверил, когда мы вернулись в Токио, пошарился по самым разным базам данных – такое впечатление, что ничего из этого просто не происходило. Я не знаю, как такое возможно, будь ты хоть ИскИн, хоть кто, но ведь никто так на самом деле и не понял, что случилось наверху, когда Кейс прорубился тем китайским ледорубом к их ядру.
– ИскИн потом пытался на вас выйти?
– Понятия не имею. Кейс считал, что он ушел – не исчез, а именно ушел, растворился во всей матрице в целом. Как будто он перестал существовать в киберпространстве, стал им самим. Если ИскИну не хочется, чтобы его увидели, чтобы знали о его присутствии, ну, тогда, думаю, нет никакой возможности его обнаружить. И нет никаких шансов доказать это кому-то еще, даже если ты что-то знаешь… Что до меня, я ничего не желала знать. В смысле, что бы там ни случилось, я думала, с этим покончено. Армитидж мертв, Ривьера мертв, Эшпул мертв, пилот-растаман, который возил нас туда на буксире, вернулся к себе в кластер Сион и, вероятно, решил, что ему все почудилось по обкурке… Я оставила Кейса в токийском «Хайятте» и никогда больше его не видела…
– Почему?
– Кто знает? Да ни почему. Я была молода, и вообще казалось, что все позади.
– Но ее вы ведь оставили там, наверху. В «Блуждающем огоньке».
– Вот именно. И время от времени я раздумываю над этим. Финн, когда мы уходили, было такое впечатление, что ей на все наплевать. Наплевать, что я за нее убила ее больного сумасшедшего отца, а Кейс взломал их защиту и выпустил в матрицу их ИскИн… Но я занесла ее в список, так? Когда однажды на тебя сваливаются по-настоящему крупные неприятности, когда тебя достают, ты проходишься по такому списку.
– И ты с самого начала вычислила ее?
– Нет. Список у меня довольно длинный.
Кейс, который, как показалось Кумико, был для Салли чем-то бульшим, нежели просто деловой партнер, больше в рассказе не появлялся.
Сидя на корточках рядом с Салли и слушая рассказ о четырнадцати годах ее жизни, сжатых ради Финна в стремительное стаккато мест и событий, Кумико вдруг обнаружила, что воображает себе молодую Салли этакой бисёнен [75] , героиней традиционного романтического видеофильма: трагичной, элегантной и смертельно опасной. Кумико с трудом поспевала за деловито-сухой манерой Салли излагать свою жизнь. Слишком много ссылок на места и вещи, которые девочке ничего не говорили. Зато так легко было представить себе, как Салли мановением руки добивается внезапных и блестящих побед, как и положено бисёнен. Нет, подумалось ей, когда Салли отмахнулась от «неудачного года в Гамбурге» (тут
75
Bishonen (яп.) – красивый юноша. Стереотипный шаблон мужских персонажей в манге и аниме, женственно красивый.
Насколько Кумико сумела понять, тот трудный год в Гамбурге наступил для Салли после того, как она получила и потеряла кучу денег. Получила – как свою долю в «деле наверху», в том месте, которое Финн назвал «Блуждающим огоньком», – в партнерстве с мужчиной по имени Кейс. При этом она нажила себе врага.
– Гамбург, – перебил Финн, – я слышал рассказы о Гамбурге…
– Деньги закончились. Так оно всегда и бывает, когда сшибаешь большой куш по молодости… Без денег – вроде как возвращаешься в свое нормальное состояние, но я уже успела связаться с теми людьми из Франкфурта, оказалась по уши перед ними в долгу, а они хотели получить по счетам натурой, моим ремеслом.
– Каким ремеслом?
– Хотели, чтобы я кое-кого порезала.
– А дальше?
– Я завязала. Как только смогла. Уехала в Лондон…
Возможно, решила Кумико, что Салли когда-то и походила на ронина, была кем-то вроде странствующего самурая. Однако в Лондоне она стала совсем другой, стала деловой женщиной. Обеспечивая себя неким неназванным способом, она постепенно превратилась в спонсора, субсидирующего различные деловые операции. (Что такое «спускать кредит»? Что значит «отмывать данные»?)
– Да уж, – протянул Финн, – неплохо поработала. Заполучила долю в каком-то немецком казино.
– «Экс-ля-Шапель» [76] . Я входила в правление. Да и до сих пор там, если добуду нужный паспорт.
– Остепенилась? – Снова смех.
– Да уж конечно.
– Не много о тебе было слышно в те времена.
– Управляла казино. Вот и все. Жила неплохо.
– Бои без правил. Мисти Стил – Туманная Сталь, вес пера плюс имплантаты. Восемь боев. Я ставил на пяти из них. Кровавый спорт, дорогуша. Все нелегальные.
76
Экс-ля-Шапель – французское название немецкого города Ахен в Северной Рейн-Вестфалии, происходящее от названия императорской капеллы, построенной там в конце VIII в. по приказу франкского императора Карла Великого, святого покровителя города.
– Хобби.
– Хорошенькое хобби. Я видел записи. Тот малыш-бирманец прямо-таки вскрыл тебя, с цветом и звуком…
Кумико вспомнила длинный шрам.
– Поэтому я завязала. Пять лет назад, а я и так уже была лет на пять старше, чем положено.
– Ты выглядела неплохо, но Туманная Сталь… Господи Исусе.
– Не цепляйся. Не я же придумала это погоняло.
– Хорошо-хорошо. Расскажи-ка о нашей подруге сверху. Как она вышла на тебя?
– Через Суэйна. Роджера Суэйна. Однажды заявляется ко мне в казино шестерка этого ублюдка – косит под крутого, звать Прайор. С месяц назад.
– Лондонский Суэйн?
– Он самый. А у Прайора для меня подарок – с метр распечатки. Список. Имена, даты, места.
– Много?
– Всё. Даже то, что я почти позабыла.
– И «Блуждающий огонек»?
– Всё. Так вот, собрала я манатки – и в Лондон к Суэйну. Он, такой, ему, мол, очень жаль, что он так меня прессует, сам бы он ни-ни. Но кто-то так же прессует его. У него тоже есть из-за чего нервничать – собственный метр распечатки.
Кумико услышала, как каблуки Салли проскрежетали по мостовой.