Мона

Сельберг Дан

— Ларри, подойди сюда.

Он покосился на край остановки и увидел Мишу вместе с одним из местных полицейских и собакой. Они стояли за низкорослым темнокожим мужчиной в красной спортивной куртке. Ларри быстро двинулся в их сторону.

— Нашли?

— Собака замерла от напряжения. Позвать сюда сканер или рискнем задержать его?

Ларри лихорадочно размышлял. Мужчина стоял среди большого скопления пассажиров. Если их догадка ошибочна, задержание спугнет настоящего смертника. Если верна и мужчина успеет активировать бомбу, погибнет много людей.

— Ждите. Я скоро.

Лавон быстро переместился и приблизился к цели спереди наискосок. Мужчина стоял неподвижно, держа руки в карманах и глядя вниз. Синие джинсы и белые кроссовки. Кроссовки выглядели совсем новыми. Слишком новыми. Наверняка у него в кармане детонатор. Они часто приклеивают

его к ладони, чтобы не выронить, даже если их повалят на землю.

Ларри мгновенно принял решение, нельзя было терять ни минуты. Он вытащил маленький инжектор из кобуры. Проходя мимо, Лавон толкнул мужчину, прижал дуло к сонной артерии и нажал на спуск. Щелчок, и ноги мужчины подкосились. Ларри резко протянул руку и поймал его. Нейротоксин подействовал меньше чем за секунду, тело стало тяжелым и обмякло. Вещество будет действовать несколько часов. Собака заливалась звонким лаем, и полицейский крепко держал ее за ошейник. Ларри положил мужчину на землю, не обращая внимания на окруживших их людей. Иногда смертники прикрепляли дополнительный детонатор к молнии на куртке. Но Лавон должен удостовериться, что этот тот человек. Ларри сжал зубы и дернул молнию вниз. Первое, что он увидел, — большие зеленые пакеты, развешанные у мужчины на животе. Лавон разорвал верхний пакет, и на руку посыпался поток острых стальных зубцов. Он отодвинул пакеты и увидел под ними светло-коричневый пояс смертника. Потом осторожно поднял руку мужчины. К ладони был приклеен черный контакт. Ларри краем глаза взглянул на часы. Четырнадцать ноль семь.

* * *

Большой грузовик управлялся с трудом, и Али Аскани приходилось бороться при каждом повороте, чтобы провернуть тугой руль. Ручка коробки передач тоже была тугой и много раз выскакивала, заставляя мотор рычать. В кабине пахло сигаретным дымом и потом. Али почти добрался до цели. Он прокрутил в голове маршрут сотни раз и, хотя не понимал ни слова на иврите, знал наизусть каждый знак. Движение было очень интенсивным. Люди толпились на тротуарах и вываливались на дорогу у каждого светофора, словно копошащиеся крысы. Аскани страдал от болезненного кашля, разрывающего грудь, который он подхватил в Балакоте. В школе ночами было влажно и холодно, а пледов на всех не хватало. Али кашлял и кашлял. Так часто, что другие ученики начали его бить. В темноте они подкрадывались к его кровати и били ботинками по лицу. Сегодня ночью кашель особенно сильно мучил его. Может, из-за волнения. Но скоро Аскани снова станет сильным и здоровым. Скоро он обретет покой и безграничную любовь.

Рычаг переключения передач выскочил, и мотор заревел. Али нажал на большую педаль сцепления, и ему удалось вдавить рычаг обратно. До Еврейского университета оставалось всего несколько кварталов. Черный детонатор висел под стереосистемой. Если Аскани отпустит рычаг переключения, то легко до него достанет. Он много раз отрабатывал движение в гараже. Али думал об отце. Если бы тот мог видеть его сейчас. Уже не мальчика, упавшего с велосипеда и разодравшего ладони. Или плачущего малолетку, позорно написавшего в штаны в мечети. Теперь Али — тот, кто держит в руках почитаемый ими всеми меч.

Еще один переход наполнился крысами — мелкими и крупными. Али крепко держал рычаг и удерживал двигатель на низких оборотах. Он увидел группу мусульманских женщин и мужчин. Все пожилые. Мужчины были одеты в белые робы, а женщины — в черные абайи и хиджабы. Истинно верующие обладали неким достоинством. Среди всех этих грязных собак они двигались грациозно, как будто прибыли из другого мира. Хотя все они были стары и шли с трудом, их лица светились гордостью. Чистотой. Группа людей остановилась у перехода. Али хотел утихомирить резкий дизельный мотор и заглушить другие машины. Он вспотел. Одна из женщин вышла на дорогу раньше других. Она осмотрелась и стала помогать пожилому мужчине. Когда мусульмане подошли ближе, Али заметил, что отзывчивая женщина моложе остальных. Он поразился ее красоте. Большие карие глаза и нежное лицо, обрамленное хиджабом. Она помогала пожилым переходить дорогу, поддерживая за руку. Поторопитесь, пока не загорелся красный. Когда женщина перевела последнего человека, их взгляды встретились. Самое яркое впечатление за всю жизнь Али. Ангел, сошедший прямо из райских садов. Знак от Аллаха. Знак того, что его ждут и любят. Женщина ласково улыбнулась — Али ощутил, будто он уже стоит перед воротами

в рай. У ангела был необычный нос. Машина за Аскани начала сигналить, но он хотел удержать взгляд.

Али был настолько заворожен ангельским взглядом, что не заметил, как красавица вытащила из абайи черную штурмовую винтовку «Тавор». Краем глаза он увидел множество вспышек. Не обращая внимания на кричащих людей, Рейчел Папо стояла, выпрямив спину и вытянув руку в сторону водительского места, всего в двух с половиной метрах от него. Ей понадобилась лишь пара секунд, чтобы опустошить магазин с двадцатью пятью пулями. Она держала руку вытянутой и изучала водительское сиденье. Ни движения. Мотор работал на высоких оборотах. Должно быть, выскочил рычаг переключения передач. В конце концов женщина бросила оружие на землю и огляделась. Пешеходы испуганно смотрели на нее. Пожилые мусульмане, которым она помогала перейти дорогу, сняли робы, под которыми скрывалась полицейская форма.

Пока полицейские уводили людей, Рейчел подошла к машине, наклонилась и отключила мотор. Она взглянула на тело. Хотя террорист сильно пострадал, Рейчел показалось, что на его губах замерла улыбка. Некоторое время она стояла в задумчивости. Потом вернулась к полицейским, успевшим оцепить территорию. Вдалеке гудели сирены. Рейчел пригнулась, прошла под лентой оцепления и исчезла в людском море. Четырнадцать двенадцать.

* * *

Кашиф Кареем Мухаммад сидел около кафе в центре «Азриэли» в самом сердце Тель-Авива. Он наблюдал за людьми и пил «Кока-колу». Кашиф любил лимонад и по-прежнему помнил вкус, который ощутил, когда впервые попробовал этот напиток. «Кока-колу» торжественно в белый пластиковый стаканчик налил его старший брат Рахим. Они сидели на невысокой каменной стене внизу у дороги. Рахим получил бутылку от владельца овец в знак благодарности за работу. Братьев поразила изящная бутылка с тонкой талией.

— Как женщина, — прошептал Рахим. — Такая же стройная и красивая.

Они засмеялись и чокнулись стаканчиками с темной жидкостью. Взгляд Кашифа блуждал по магазинам, переполненным пестрыми товарами. Спортивная обувь, цветы, газеты, сладости и техника. Люди с пакетами и коробками проносились мимо него. Как они умудряются столько покупать? Что они будут делать со всеми этими вещами? Он слушал музыку. Поп. Кашифу нравились ритм и английские голоса. Он начал думать о Ливии. О брате, наполовину парализованном после падения с лесов. Чем он занимается сейчас? Они не виделись больше года. Кашиф так много хотел бы ему рассказать. Он надеялся, что брат получит отправленное ему письмо. Он попытался представить себе реакцию брата, когда тот прочтет о его подвиге.

Взгляд упал на женщину с двумя маленькими детьми, мальчиком и девочкой. Она чем-то напомнила его первую любовь. Только прическа другая. И эта женщина стройнее. Мальчики носят одинаковые куртки. Странно, что еврейских девочек и мальчиков одевают одинаково. Женщина и ее дети скрылись в туалете. Кашиф поставил банку с колой на стол. Сидеть было неудобно, тело потело под толстой одеждой. В одной из витрин он увидел сотни обложек для дисков. Узнал он только Мадонну.

Кашиф устал. Дико устал. Но страшно ему не было. Мысленно он все время держался на расстоянии от задания. Сохранял своего рода чувство нереальности всего прочего по сравнению с великим мигом. Как будто самое главное никогда не произойдет. Не по-настоящему. Не с ним. Когда они тренировались, когда получали инструктаж, когда на него надели пояс, все время казалось, что спектакль прервется, что что-то произойдет прежде, чем наступит главный момент.

Женщина, похожая на его первую девушку, вышла вместе с детьми. Она разговаривала по мобильному. Ее маленькая дочь дергала брата за руку, они что-то не поделили. Кашиф думал о двух своих друзьях, выполнявших сейчас священную миссию. Они уже попали в рай?

Почему его убрали с центрального вокзала? Приказ поступил в последнюю секунду. Он был так настроен, изучил чертежи, запомнил лестницы и двери. О комплексе «Азриэли» Кашиф не слышал ничего. Но им лучше знать. Галерея была не менее удачным местом. Больше людей. Кашиф бросил последний взгляд на женщину с детьми. Они должны были вот-вот пройти мимо него. Он понял, без особого беспокойства, что на этот раз ничто не прервет спектакль. Ничего не остановит его. Кашиф глубоко вздохнул, посмотрел на стол и нажал на маленькую кнопку в левой руке. На электронных часах над спортивным магазином как раз поменялось время. Четырнадцать пятнадцать.