Монах и кошка
Шрифт:
– Начинать переписку с печали?
– усомнился То-дзидзю.
– Прилично ли?
– Попробую так...
– Юкинари, щеголяя красивым почерком, быстро вывел пять строк, похожих на свисающие весенние ветви, еще не раскрывшие почек:
Летящий пеной белый снег, О, нынче ты не падай, умоляю, Ведь нет здесь никого, Кто рукава мои из белой ткани Сумел бы осушить.
– Даже переписывать не надо!
– обрадовался маленький Митидзане.
– Отдай девушке, что сидит на галерее. Скажи - господин Фудзивара Нарихира и господин Минамото Юкинари шлют дамам,
Тот приказание исполнил.
Норико растерялась. Госпожа приказала ей и близко никого не подпускать к покоям придворных дам. Но Фудзивара Нарихира подарил столько шелка изумительных весенних цветов! Да и могла ли она отказать этому человеку? Человеку, измучившему ее ожиданием?
Норико на коленях вползла в помещение.
– Интимная близость на рассвете полезна для тела и удобна, - очень тихо читала Акико.
– В это время семя светлое, а польза от совокупления продолжительна. Если будет зачат ребенок, он будет богатым и знатным, проживет долгую жизнь.
– Если мне удастся родить государю сына, мой отец так наградит тебя, что все дамы умрут от зависти, - прошептала госпожа Кокидэн.
– Постойте, постойте, - прервала ее Йоко, заметив служанку.
– Что еще случилось?
– Молодые господа посылают...
– прошептала Норико, протягивая послание.
– Этого еще не хватало!.. воскликнула Акико и сразу зажала себе рот.
Больше всех испугалась юная супруга государя.
– Какой ужас! Если они нас подслушали, я не переживу этого...
– Успокойтесь, успокойтесь...
– Акико повернулась к служанке. Немедленно скажи этим господам, что дамы уже легли спать, забыв потушить лампу. И никакого ответа не будет. А то они, чего доброго, действительно заглянут сюда и увидят госпожу Кокидэн! Если это случится... ох, лучше и не думать... Ступай!
Норико выскользнула наружу.
Зимой в императорских дворцах было лишь немногим теплее, чем на дворе, так что особого холода она не ощутила.
– Дамы уже спят, ответа на письмо не будет, - сказала она слуге и вернула послание.
– Вот уж это неправда!
– рассердился Нарихира, когда ему передали ответ.
– Не спят они вовсе, а чем-то занимаются.
– Если там новенькая, то все из-за нее. Скорее всего, она растерялась, застеснялась, а остальные ради нее решили притвориться спящими, - сказал То-Дзидзю.
– Нужно послать письмо еще раз. Пусть служанка подождет!
Услышав его слова, Норико замерла. Это был приказ.
– То же самое письмо?
– спросил Юкинари.
– И упрямо добиваться ответа?
– Нет, пожалуй, - подумав, решил Нарихира.
– Тебе не дали ответа, а это уже повод для жалоб. Женщины любят, когда мы жалуется на их жестокость. Тогда они сами себе кажутся невесть какими красавицами.
Минамото Митидзане посмотрел на него с большим недоверием.
– Как же прикажешь жаловаться?
– Юкинари взялся за кисть и вздохнул. Никогда еще в жизни не жаловался!
– Ну, во всяком случае, намекни на то, что дамы все-таки тебе ответят.
– Давайте-ка, я напишу, а Юкинари-сан перепишет своей рукой, - предложил То-дзидзю, довольно опытный по части очаровательных жалоб.
И действительно написал:
– Ведь правду говорят Как горько ожиданье У запертых ворот Зимою, ночью бесконечной, Пока откроют их тебе.
– Замечательно!
– одобрил Нарихира.
– Вроде и жалоба, однако тон уверенный... Перепиши-ка, Юкинари-сама.
– Нет, - вдруг возразил Юкинари, - не то! Я скажу иначе!
Он взял кисть и вывел строки:
– Наверно, радость Мне принесет в сновиденье Встреча с тобой! Но будет еще грустнее Тебя вспоминать наяву.
– Это уж вовсе некстати, - поморщился Нарихира.
– Так пишут женщине, которая уже была твоей возлюбленной.
– Или женщине, о которой мечтаешь, - заметил То-Дзидзю.
– Впрочем, стихи все равно не годятся. Мы пишем дамам, а не одной даме.
– Я пишу одной, - и Юкинари сделал знак слуге.
– Отнеси и без ответа не возвращайся.
– Кончится тем, что о твоем безумии донесут государю, - сказал Нарихира.
– Слыханное ли дело - искать по всем дворцам, среди всех дам, женщину, о которой знаешь лишь то, что она не дописывает до конца свои стихи! Учти, безумцу никто не даст даже шестого ранга, а в лучшем случае его свяжут и наймут ему заклинателя злых духов.
Получив второе послание, Норико совсем растерялась. Издали на нее смотрел Фудзивара Нарихира - ей пришлось опять вернуться в помещение, где госпожа Кокидэн и две ее дамы читали тайком книгу знаменитого врача Тамба Ясуери "Брачные покои".
Если бы кто-то из старших дам узнал, что юная госпожа Кокидэн пытается разбирать китайские иероглифы, ей бы вежливо, но непреклонно сделали строгое внушение. Женское дело - японское письмо "хирагана", которым пишут любовные послания и стихи. Можно, конечно, выучить и сотню иероглифов - чтобы отличиться в игре, когда по правой половине иероглифа угадывают левую. Нужно знать иероглифы "гэн", "то", "сэй" и еще несколько. С них начинаются, если писать по-китайски, такие знаменитые фамилии, как Минамото, Фудзивара, Киевара... Если член такой семьи имеет придворную должность, его более не по имени зовут, а по звучанию иероглифа и должности. Так принято - эти иероглифы и дамы знают. Но не более того. Китайский язык - мужское дело.
Бывали случаи, когда придворные дамы тайком читали китайских поэтов обидно, когда мужчины вовсю цитируют несравненного Бо Цзюй-и, делать вид, будто понимаешь все тонкие намеки. Бывали... Но их по пальцам сосчитать можно было.
Вот почему три заговорщицы так перепугались.
В ту минуту, когда Норико появилась в помещении, они уже сговаривались продолжить чтение следующей ночью и прятали книгу в изголовье.
– Вернула послание?
– строго спросила Йоко.
Норико молча поклонилась. Это злополучное письмо лежало у нее за пазухой. А снаружи ждали ответа молодые господа - в том числе и Фудзивара Нарихира.