Монета желаний
Шрифт:
– И я тебе ничего не должна, – обрадовалась Клава.
– Ничего.
Все устали. Даже отчим, дядя Вася, прилег на полчасика. Двигать мебель в заставленных вещами комнатах оказалось делом нелегким.
Вечером, когда родители уехали домой в фургоне, куда погрузили спальню, старую мебель и еще кое-какие мелочи, Клава наконец смогла рассмотреть свое неожиданно свалившееся приданое.
«Совсем неплохо, – думала она, открывая дверцы, перебирая тряпки и безделушки. – Бывает же такое!»
У Лизы действительно оказался почти такой же размер, и теперь Клавдия имела
Посреди комнаты горой лежала ее старая одежда, ношеная-переношеная, тусклых цветов, преимущественно темных, «чтобы дольше носилась», смертельно надоевшая. Она напомнила Клавдии уродливую лягушечью кожу, под которой в сказке про Василису Прекрасную злой волшебник прятал молодую красавицу. Подчиняясь непреодолимому порыву, она сгребла весь этот ненавистный старый хлам и бегом побежала на помойку.
Возвратившись, Клава с удовлетворением осмотрела новый вид своего жилища. Здесь еще придется убирать, расставлять, переставлять, наводить чистоту, но это даже будет приятно. В квартире появились другие запахи – хорошего дерева, лака, полироля, дорогих незнакомых духов. На ковре, тоже оставленном Лизой, из всех старых вещей остался лежать потертый мужской пиджак, злополучный «талисман» неведомых Духов, из-за которого было пролито столько слез! Столько нелицеприятных слов сказано в свой адрес!
Клавдия осторожно подняла его с пола, осмотрела, не уменьшился ли он, как «шагреневая кожа»? Ей стало неловко за себя. Как она может верить в подобную чепуху?! Но вот не поднялась же рука выбросить ненужную вещь? Значит…
«Это все от усталости», – подумала она, борясь с желанием обрызгать пиджак аэрозолем от моли.
Такой роскоши, как дорогие средства от моли, она себе позволить не могла, но в одной из Лизиных тумбочек их оказалось огромное количество. Так что половину пришлось отдать маме. Теперь им обеим надолго хватит.
Все же пиджак она обрызгала, не удержалась, и повесила его в новый шкаф. Пусть висит. Кто знает, что и как происходит в этой жизни? А вдруг…
Клавдия поймала себя на мысли, что все чаще и чаще стала произносить: «а вдруг?» Раньше у нее такой привычки не было…
Глава 14
– Ну? – Георгий уставился на Гладышева тяжелым мутным взглядом. Его лицо то и дело дергалось. – Есть что-нибудь?
– Как тебе сказать… Странный мужик этот Кирилл Дубровин. Не зря мы его «фокусником» назвали. Фирма его «Антик» внезапно появилась, и так же внезапно он заработал свои деньги. У него партнер есть, Антон Муромцев, но тот – пустышка, ни рыба ни мясо. Все дела «Антика» Дубровин проворачивает, а Муромцев так, на подхвате. Организационные вопросы улаживает.
– Ты проверил, откуда у него деньги появились, чтобы начать?
Гладышев кивнул. Он тщательно все проверил: деньги чистые. Георгий зря надеется, что сможет с этой стороны подцепить Дубровина.
– С этим все в порядке. Кредит брал, быстро вернул. Компьютеры. Несколько удачных операций на рынке. Потом линия эта, по производству минералки
– Черт! – Директор «Опала» стукнул кулаком по столу. Стаканы на тарелке громко зазвенели. Недопитая бутылка водки своего производства, мешки под глазами Георгия недвусмысленно говорили, чем он занимался всю ночь в своем шикарном кабинете.
Виктор хотел сказать шефу, что возлияниями делу не поможешь, но промолчал. Какое его дело, в конце концов? Его дело – предоставить Георгию интересующие его сведения, а не проводить душеспасительные беседы.
– Но есть что-то непонятное… сказал он.
– Что? – встрепенулся Георгий. – Ты садись. Хочешь выпить?
– Не сейчас, – мягко отказался Гладышев. – Так вот: фирму «Антик», даже не столько фирму, сколько лично Дубровина, одолевают какие-то странные личности. Вид у них самый разнообразный, от монахов до всяких сумасшедших, типа колдунов, «контактеров со внеземными цивилизациями», полоумных баб, набитых деньгами… Чего они все от него хотят, понять невозможно.
– Ты что? – Георгий чуть протрезвел от такого сообщения. – Ты это серьезно?
– В том-то и дело, что да! Они ему непрерывно звонят, подкарауливают во дворе дома, у квартиры. Могут всю ночь просидеть на лестнице, пока господин Дубровин в бильярд играет или кутит в ночном заведении.
Георгий уставился на Виктора непонимающим взглядом:
– Он что, не может мер принять? Разогнать их?
– Ха! Легко сказать! Как их разгонишь? Они же сумасшедшие! Невменяемые! Ты им одно, а они тебе другое. Одержимые люди, фанатики. Самое страшное, что только может быть! С такими никогда ни о чем не договоришься, ничего не втолкуешь! У них своя жизнь, непохожая на нашу. Мы говорим на разных языках!
– Подожди… – Георгий налил себе немного водки, выпил. – А при чем здесь Дубровин?
– Так и я не пойму! Почему они именно к нему липнут? Он самый обычный парень, сравнительно молодой… ни в чем таком замечен не был. Раньше, во всяком случае. На учете в психушке не находится, я проверил, даже ни разу к психиатру не обращался. С экстрасенсами и колдунами всякими тоже никак не связан. Странно…
– Ну, это раньше было. А теперь? Может, у него крыша поехала? Разве не бывает такого?
– Бывает, – пожал плечами Гладышев. – Только все равно непонятно, почему к нему эта шушера липнет? Где ты видел такое скопище полоумных?
Георгий подумал и согласился, что нигде. И что все это на самом деле странно.
– Может, он маньяк-убийца? С опасными психическими отклонениями? А?
– Такие, наоборот, в тени держатся, – возразил Гладышев. – Их почему выловить трудно? Потому что они ничем не отличаются от обычных граждан, ведут неприметный образ жизни. Нигде не «светятся». Сделают свое кровавое дело и снова в норку спрячутся. Ищи-свищи! Маньяк может орудовать годами – и оставаться безнаказанным.
– А может, этот Дубровин начинающий маньяк, неопытный еще? Стратегию и тактику не успел выработать, – предположил Георгий.