Моника 2 часть
Шрифт:
– Моника, тебе плохо? Твоя рука горит… Думаю, у тебя лихорадка…
– Ничего нет! Идем…
– Хуан… Ты слышишь? Хуан?
Скрестив руки, Хуан растерянно рассматривал позолоченный алтарь, казалось, он не слышал голоса Айме, не опускал глаз, не поворачивался к ней, ни один мускул не дрогнул на каменном лице, тело было холодным и неподвижным, а дыхание словно остановилось…
– Хуан! Куда ты поедешь?
Хуан не ответил. Лишь слегка двинул головой, чтобы взглянуть на рядом стоящую женщину, голос которой задыхался и умолял. Ее руки были сложены вместе, а глаза отражали скорбь.
Дверь храма впустила ту, которой не хватало… Бледная дрожащая невеста, одетая в шелковую траурную шаль, заменившую вуаль, с лихорадочно горящими от испуга глазами медленно шагала, словно просила Бога дать ей силы сделать каждый шаг, и шагал с ней молодой шафер с мрачной внешностью, со сцепленными зубами, с ледяной маской отчаянной души…
– Не может быть, Хуан! Не может быть, и не будет! – уверенно шептала Айме горестно низким голосом. Вскоре к ней подошел муж, она вздрогнула: – О… Ренато…!
– Наша миссия у алтаря окончена, Айме. Идем. – пояснил Ренато.
Он отошел назад, заставляя Айме идти за ним, придерживая и удерживая, пронзая ее взглядом. Но выражение Айме сменилось: она сложила руки и опустила глаза… Гримаса насмешки исказила губы Хуана, пока к нему приближалась бледная траурная невеста, чтобы оскорбительно ей прошептать:
– Ну… Теперь говорит священник… Что случилось, Святая Моника? Вы кажетесь приунывшей…
– Повернитесь к священнику! – приказала властно и гневно Моника.
Старый священник приблизился, и в тишине было лишь слышно дыхание, а также можно было услышать, как бьются сердца, словно удары молота…
– Моника де Мольнар и Биксе-Вилье, хочешь ли ты взять в мужья Хуана без фамилии, называемого Хуаном Дьяволом?
– Да, хочу…
– Хуан, без фамилии, называемый Хуан Дьявол, хочешь ли ты взять в жены Монику де Мольнар де Биксе-Вилье?
– Да, хочу…
Блеснуло кольцо на дрожащей руке Моники; упали на серебряный поднос тринадцать золотых монет; рука священника поднялась для благословения странной пары, усталые глаза остановились на опущенной голове Моники, как во сне, и на болезненном и надменном, суровом и невнимательном лице Хуана…
– Соединены навеки, дети мои, узами брака, сильными и святыми…
Словно в сумасшедшем вихре, Моника прошла церковь под руку с Хуаном… Не видя, не слыша, словно сломанная ветка дерева, которую унес ураган, она остановилась только перед портиком церкви, где перед центральной площадью открывались сады Д`Отремон… Моника не видела пеструю толпу, которая была повсюду… Не видела печальное
– Колибри… Быстро… лошадей!
– Минутку, Хуан! – обратил внимание Ренато. – Подожди! Для вас есть карета; но мы должны поговорить, прежде чем… Послушай…!
– Нам не о чем говорить, и я не должен тебя слушать! Это моя жена и я увожу ее!
Одним прыжком Хуан сел на лошадь. Быстро и жестко, чтобы никто не мог предусмотреть и воспрепятствовать, он посадил Монику на сиденье лошади, которая встала на дыбы, когда он грубо пришпорил ее. Сразу же в толпе поднялся шум голосов, движение и смущение, а голос Айме вознесся криком мольбы и отчаяния:
– Пусть она не уезжает! Пусть не уезжают…! Не уезжают! Сделай что-нибудь, Ренато, не позволяй… Не позволяй ее так увозить! Пусть поедут за ними, побегут, остановят! Ты не слышишь? Не понимаешь? Ренато! Ренато! Ты не отдаешь себе отчет? Он способен убить ее!
Она упала на колени, вцепилась в руку Ренато, искренняя и отчаянная в этот момент, но выражение ее мужа погасило крик и мольбы на ее губах…
– Почему ты обезумела? – повернулся Ренато, взорвавшись от гнева.
– Моя сестра… моя бедная сестра…!
– Она вышла замуж за человека, которого любит, предпочла этого дикаря всем остальным, ради него запятнала имя, оскорбила общество, где родилась, ради него бросила вызов и встретилась лицом к лицу со всеми. Она вышла за Хуана, за Хуана Дьявола, и несомненно, ей нравятся его манеры, несмотря на все, она отдала ему свою любовь! Это ведь правда? Правда или нет?
– Правда, Ренато… – прошептала беспомощная и побежденная Айме.
– Ну в таком случае, идем, – подчеркнул Ренато. И оглушительным голосом приказал: – Уходите отсюда все! В хижины, берите бочки с водкой, пойте, танцуйте, празднуйте свадьбу Хуана Дьявола!
Словно летя над каменистой дорогой, бежали лошади, которые везли Монику и Хуана… На твердом седле, пойманная, почти терзаемая сильными руками, которые крепко держали ее, Моника больше слышала, чем видела, как проносились земли Д`Отремон и оставались позади… Они уже въехали в долину; изящное животное, чувствуя тяжесть благородного груза, вонзало копыта в крутые склоны, где был вход и выход в великий Кампо Реаль… Внизу осталось все: роскошное жилище, прекрасные сады, фруктовые деревья, засеянные поля, хижины, где слышались звуки барабанов и переходили из рук в руки чашки с ромом…
Моника подняла голову… Она не знала, сколько прошло времени, не знала сколько лиг пробежал конь, но сейчас он шагал медленно, пересекая бездорожные поля, где камни заставляли его поскальзываться, где на пути иногда хлестали ветки, а резкие толчки заставляли ее хвататься за широкие плечи мужчины, который вез ее с собой…
– Куда мы едем? Это дорога не в Сен-Пьер… Куда ты везешь меня?
– Это дорога туда, куда я хочу увезти тебя…
– Увезти меня куда?
– Какая разница? Вы не слышали, что сказал у алтаря ваш священник? Я увожу вас туда, куда хочу!