Моника 2 часть

Адамс Браво Каридад

– Каталина, я только что увидела ваш экипаж. Мне сказали, что вы прибыли из Сен-Пьера…

– Я в отчаянии… Мне нужно поговорить с Ренато… Он с вами? Где он? Пожалуйста, Ноэль, найдите его, позовите… У меня уже нет сил…

Подавленная, чувствуя, что ее колени подкашиваются, Каталина де Мольнар упала в кресло кабинета, где нотариус руководил делами. По печальному лицу матери бежали слезы, и София Д`Отремон, казалось, решила сражаться и попросила старого нотариуса:

– Прикройте дверь, Ноэль. А вы, Каталина, успокойтесь на время…

– Нельзя больше ждать. Нужно чтобы вмешались власти, известить

порты, везде искать… Нужно спасти мою дочь Монику! Я виновата! Я должна кричать… Я никогда не должна была этого допустить…

– Да, Каталина, вы должны были сказать об этом раньше, гораздо раньше. Вы не должны были позволять Айме выходить замуж за Ренато, но дело уже сделано. Преступное молчание свершилось, а теперь нужно и дальше молчать… Вы все это сделали: вы, Айме, Моника… Лгали, обманывали, построили интригу лжи и фарса… Теперь на кону сердце, честь, личная жизнь моего сына, и вы не вонзите еще один кинжал в его растерзанную душу… И я не позволю вам разрушить одним словом мой титанический труд!

– Чего вы добиваетесь, София? Моя дочь в руках этого пирата!

– Она выбрала этот путь; она пошла на риск, чтобы спасти жизнь сестры и счастье Ренато… Моника знала, чего ждать от него…

– Она ничего не знала. Как вы можете это знать? Мы с ней думали, ждали, что этот человек вернет ее в монастырь, туда я и направлялась… Но в монастыре о ней не знают… Затем я побежала в старый дом, и попыталась разыскать ее среди друзей и знакомых. Никто ничего не знает. Тогда я побывала в конторах порта, но никто не мог рассказать о корабле этого человека, не говоря о том, что его не видели уже несколько дней. Вы понимаете, что это значит? Этот человек затащил мою дочь на корабль и заставил следовать за ним…

– Возможно он не заставлял ее. Она приняла его как законного мужа…

– Прежде чем стать ей, она убьет себя; презренно тащить ее силой, чтобы свершить месть. Думаю, он способен на все…

– Но тем не менее, вы не сумели запретить ему приходить к вашим дочерям. Вы страдали от его присутствия, терпели его дружбу…

– Нет, нет, этот человек никогда не был у нас дома! Клянусь! Я действительно ничего не знала… Боялась, подозревала… Айме была капризной, сумасбродной… Ее вина…

Доведенная до отчаяния Каталина замолчала, находясь меж двух пропастей, куда могли унести ее слова, а София Д`Отремон злобно обвиняла:

– Я хочу думать, что вины Айме по-настоящему не было, что речь шла о незначительном безумии, глупости и бессмысленном капризе… Верю и делаю вывод, что вся вина этого негодяя, пирата…

– Не хочу расстраивать вас, но я так не думаю, донья София, – вмешался Ноэль, наблюдая за этой сценой, храня деликатное молчание. – Хуана преобразило счастье любви, которая, как он считал, была настоящей…

– Чувства этого незаконнорожденного не волнуют нас, не думаю, что он способен любить, как вы предполагаете, Ноэль, – проигнорировала София с ненавистью и гневом в голосе. – Я должна думать, что он был виновен, и не могу простить, что она жена моего сына. Я заставляю себя быть снисходительной, ведь она уже Д`Отремон, носит имя этого дома и будет матерью Д`Отремон. Я защищаю своих, в которых течет моя кровь, поэтому я защищаю Айме против своего сына… Я спасла ее от неминуемой смерти, потому что знаю, что мой сын способен убить, что у него

есть все права, чтобы сделать это!

– Но я… – робко пыталась возразить расстроенная Каталина.

– Молчите, когда я говорю. Теперь говорю я, а вам нужно молчать. Я не смогла помешать первой ошибке, но не позволю свершиться второй.

– В таком случае, вы вынуждаете меня бросить Монику? У Ренато есть влиятельные знакомые, друзья… он мог бы арестовать тот корабль…

– Мы сделаем возможное, но не будем вмешивать Ренато. Пусть мой сын не будет знать, подозревать, и чтобы никто из вас двоих не сказал ни слова, которое могло бы дать пищу и возродить подозрения… Вам понятно, Ноэль?

Ноэль опустил голову, ничего не ответив. Каталина сложила руки, глядя на нее с волнением, а София быстро и решительно распорядилась:

– Возвращайтесь в Сен-Пьер, Каталина, ждите там. Через несколько часов я там буду. Мы поедем повидаться с губернатором, будем добиваться помощи властей, сделаем все необходимое, но ни одна капля грязи не достигнет моего сына… Проводите ее, Ноэль, и не забудьте мои слова. Единственный виновный всего – Хуан Дьявол, не важно, если его повесят!

– Мы идем хорошим ходом, капитан. Пятнадцать узлов с тех пор, как покинули Мари Галант. Если мы поменяем курс вправо, то на рассвете будем в Монсеррат и сможем купить чего не хватает, и…

– Никуда не меняй курс. Я сказал тебе на север.

Прошло два дня… На полных парусах, наклоняясь на правый борт, Люцифер шел так, словно летел; от силы быстрого хода туго натянулись такелаж и паруса на гибком рангоуте. Рядом с кораблем кричала чайка, взмахивала белоснежными крылами прямо над пеной, стрелой летела в определенную точку с единственной целью: удаляться, лететь лиги и лиги через море между небольшим судном и всем, что оставят внизу.

– Скоро нам будет не хватать провизии, капитан. – настаивал Сегундо.

– Мы заправимся провизией потом, бросим корабль на каком-нибудь пустынном берегу, но сегодня нет… и не завтра. Ты понял?

– Да, капитан, вы не хотите, чтобы нас схватили…

– И не хочу, чтобы нас видели издалека. Не хочу доставлять удовольствие кому-либо знать, где мы находимся. Веди на север до тех пор, пока я не прикажу сменить курс, Сегундо.

Моника проснулась в испуге, снова ее глаза пробежали по ограниченному пространству полупустынной каюты. Стены каюты напоминали тюрьму, возвращалось странное ощущение рабства, надежда сбежать из которого угасла. Негритенок повернулся с печальным выражением больших милых, грустных и наивных глаз, проникавших в душу с горячей нежностью.

– Вам правда лучше, хозяйка? У вас уже нет лихорадки… Уверен, у вас не болит голова…

– Нет, уже не болит, Колибри.

– Вы не поешьте? Хозяин сказал спросить у вас. Здесь есть все: чай, печенье, сахар и большая-пребольшая корзина фруктов. Хозяин сказал, что это для вас, и ее никто не трогал. Для вас он послал Сегундо найти ее, потому что доктор сказал, что вы должны есть. Раньше, когда вам было плохо, хозяин сам делал сок из ананаса и апельсина, чай с большим количеством сахара и научил меня его готовить. Я уже умею его готовить, хозяйка. Хотите чашечку? Если вы не будете есть, то умрете от голода, хозяйка.