Монолог современника
Шрифт:
СВЯЗАННЫЙ ПАМЯТНИК
При жизни не могли —
связали после смерти,
хвалою оплели
и, как игрушкой, вертят.
На дерзкие слова —
продажный комментарий.
И слышится едва
протест в его гитаре.
Он не был лжив, как вы,
подчистившие строки,
неправедной молвы
паршивые сороки!
в пластинках и буклетах
по выгодной цене
отчаянье поэта.
За гробом шла толпа,
неся, как Спаса в силе.
Теперь он у столба,
привязанный к могиле.
1988
1989 год
________________
МОНОЛОГ СОВРЕМЕННИКА
Мне объявили, что мир воскрес,
что правде скостили срок.
Не верю! Учили, что нет чудес,
и я затвердил урок.
Я вздрагиваю от звона ключа,
боюсь крамольных идей.
Я знаю, что если где-то молчат,
то где-то пытают людей.
Я верю в гибель хороших чувств
и сказкам наоборот.
Когда я взятку даю врачу,
то знаю, что он берёт.
Когда мне скажут: «Убит поэт!», —
отвечу: «Убийцы — мы».
И что гекереновский нам сюжет,
когда здесь исчадья тьмы?
Я знаю, что каждый друг другу — волк,
предатель, подлец и гад.
Живу, как учили, не лезет в толк:
о чём они говорят?
1989
ПИСЬМО ОТ НОЧНОГО СТОРОЖА КАШПИРОВСКОМУ
Слышь, Анатоль Михайлович,
к вам пишет пациент!
Вот вы там всё захапали
к себе в один момент.
Всё лечите гипнозами,
втираете очки,
смеётеся над позами:
«Крутитесь, дурачки!»
Долбите нам Есенина,
Кольцова и т. д.,
и следом объяснения
о пользе и вреде.
Ну, как приворожённые
все женщины от вас.
Особо разведённые
шустрят на ваш сеанс.
Искусство это временно,
ненужное векам.
Что б, вместо баб беременных,
дать силы мужикам?
К вам деньги так и сыплются,
вам слава и почёт,
а мне и днём не выспаться,
и в ночь идти на пост.
Вот дали
что подтвердит Кобзон,
как честно, не уловками,
он вами исцелён.
Я разом в телик зенками
упёрся, как дебил.
«Вдруг сказка — быль?» — кумекаю.
Кобзон не подтвердил.
Теперь скучаю сутками,
валяюсь на боку.
Разочарован жутко я.
Свободу — Чумаку!
1989
РОМАНС О НАПОЛЕОНЕ
Не сеял лён Наполеон, —
он города и пирамиды брал без боя.
Когда вы шли под стол пешком,
уже история запомнила героя.
Хоть ростом мал —
умом высок,
он горло рвал
за свой кусок.
Он не был хам,
не хуже всех,
и среди дам
имел успех.
Теперь гадай: с чего бы вдруг
в Россию ухнул он со славой и войсками?
Зачем он выбрал север, а не юг,
и не запасся для согрева коньяками?
— Как там Даву?
— Жуёт траву.
— Как там Мюрат?
— Себе не рад.
— Держись, Даву,
вернём Москву!
Крепись, Мюрат,
и жди наград!
Окончен путь его земной,
седеет армия усатых гренадеров,
но встанет за него стеной,
когда воскреснет он нечаянно, к примеру.
Тогда труби,
горнист, в поход!
Тогда враги
пойдут в расход.
Коврами выстелив поля,
быстрей закружится Земля...
ВО ВРЕМЕНИ УЖЕ НЕ АТОМ...
И.Бродскому
Во времени уже не атом,
а мир, который не взорвать,
жил тайный вождь семидесятых, —
неведомая нам тетрадь.
Он знал причины и истоки,
и там, где мы теряем след,
прокладывал он одиноко
свой путь в глубинах зим и лет.
Казалось: не уйти из круга,
так обозначено в судьбе...
Друзья стучали друг на друга,
чтоб стать усмешкой КГБ.
Он, презирая тех и этих,
не покидал своих вершин,
один, как перст, на белом свете,
и правый тем, что он один.
Уже душа была на нитях.
Едва осилив этот путь,
он не сказал: «Я — ваш учитель!»,