Монсегюр. В огне инквизиции

Семенова Татьяна П.

Горечь и злость сменились разом навалившейся усталостью, бессилием перед происходящим. Аня безучастно уселась в угол и, обхватив колени руками, застыла, как каменное изваяние. Глаза её не выражали ничего. В них была пустота.

Саша, как заведённый, ходил из угла в угол, беспрестанно повторяя одну и ту же фразу:

— Должен же быть выход.

Иван стоял вблизи от выхода из пещеры и смотрел вдаль. Там, в сумраке ночи, проглядывали силуэты гор. Они уже не казались воздушными и прекрасными. Тёмные и угрюмые, они выглядели как каменные стражи, охраняющие чужой враждебный мир. Мир,

где человеческая жизнь стоила так мало, что любой мог походя отнять её.

У Оболенского с языка слетели пушкинские строки. Почему именно эти, он не понимал, просто пришли на ум, навеянные тоской.

О нет, мне жизнь не надоела, Я жить люблю, я жить хочу, Душа не вовсе охладела, Утратя молодость свою. Ещё хранятся наслажденья Для любопытства моего, Для милых снов воображенья, Для чувств…

Вдруг Сашин возглас оборвал его на полуслове:

— Я нашёл!

Иван резко повернулся к Ветрову.

— Что нашёл?

Саша подошёл к Ане и стал трясти её за плечи.

— Аня! Аня! Очнись! Я нашёл способ спасти нас!

Она устало посмотрела на Ветрова. В её глазах не было надежды, одна лишь безмерная тоска. Саша подхватил ей за талию и поднял на ноги.

— Ты слышишь меня, Анюта! Мы спасёмся. Я знаю, что надо делать.

— Разве есть выход? — бесцветным голосом спросила она.

— Есть!

— И это может получиться?

— Сто процентов, — твёрдо заявил Саша.

— Будем драться? — В голосе Оболенского слышалась отчаянная решимость.

— Нет. Как он и желает, мы будем играть в его «лотерею», но победа останется за нами.

— Как это возможно?

У Ани в глазах постепенно начал появляться интерес.

— Сейчас расскажу. Только ты, Вань, перед тем как тащить бумажку, возьмёшь с него честное слово рыцаря, что он действительно оставит нам жизнь, если мы выиграем.

Ночная мгла постепенно таяла, словно тонкий лёд под лучами солнца. Теряло свою волшебную силу ночное светило, унося с собой сны и грёзы, небо с каждой минутой светлело, превращалось в голубую бесконечную гладь. Зацепившиеся за края утёсов облака из грязно-серых становились бархатисто-белыми. Порывы ветра срывали их и плавно уносили куда-то на восток.

Начинался новый день. Он наполнялся звуками — ржанием лошадей, голосами, треском костра, звоном металла… Но это были звуки чужого, далёкого мира. И в нём трём юным путешественникам во времени надо было суметь выжить. Выжить и постараться вернуться домой.

Воин возник перед ребятами внезапно, будто из ниоткуда. Нет, он не появился из пустоты, просто никто из них не слышал, как он вошёл. Друзья задремали, усталость взяла своё.

— Вставайте! — громко произнёс он. — Идите за мной!

Аня от неожиданности вскрикнула. Как хорош был её сон! Ей снилось, будто она дома, с родителями, пьёт чай на кухне, а рядом на столе сидит её любимый попугай, венесуэльский амазон по кличке

Василиса, и весело покрикивает: «Вася красавица!.. Кушать хочет!.. Вася красавица!.. Кушать хочет!..» Такие простые житейские радости! Мы не придаём им значения в обыденной жизни, но с умилением вспоминаем о них в тяжёлые минуты и тоскуем, потому что именно из таких мелочей и состоит наша жизнь.

Ребята нехотя поплелись за воином.

— Ты не забыл, о чём мы договорились? — шепнул Саша Ивану.

— Будь спокоен.

Воин обернулся вполоборота и неприязненно спросил:

— О чём вы там шепчетесь?

— Желаем друг другу доброго утра, — ответил Ваня.

— Ну-ну, — протянул воин.

Пленников подвели к тому самому месту, где вчера их допрашивали. Анри уже сидел на своём излюбленном походном стуле, вытянув ноги к костру. Рядом стоял Луи и держал в руках глиняный кувшин, где лежали два свитка. Теперь ребята знали, что в обоих написан смертный приговор. Анри и Луи весело переглянулись. Они тоже знали, что смерть пленников неминуема.

Анри сосредоточенно смотрел на девушку. Каждое её движение, взгляд, поворот головы откликался в его душе странным чувством необъяснимого волнения. Чувство было настолько хрупким, что его могло разрушить малейшее неверное слово. Исчезнув, оно, скорее всего, принесло бы облегчение, но он почему-то не хотел этого. Он желал сохранить непонятное чувство.

Нет, он не собирался её убивать. Смертная казнь ждала только двух молодых людей. А с ней он ещё не решил, как поступить. Что-то в этой девушке тревожило его, казалось, будто он уже видел её где-то. И в то же время сознание твердило с абсолютной уверенностью, что он её никогда не встречал. Иначе запомнил бы. Может быть, этот образ являлся в его грёзах?

Голос Луи вернул его к действительности.

— Что-то пленники слишком спокойны, вы не находите, сеньор Анри?

— А ты думал, что они будут валяться у меня в ногах и просить помилования, как тот вчерашний пленник? Люди разные бывают, мой друг. Видно, наши герои рассчитывают на удачу, — усмехнулся Анри.

Перенеся внимание на Ивана и Сашу, он подумал, что не мешало бы всё же выяснить, что за странный предмет нашли у них в мешке. Только, по всей видимости, эти упрямцы ничего не скажут. А у него слишком мало времени, чтобы возиться с ними. Скоро прибудет сам Роже Мирепуа, и Анри вместе со своим отрядом должен сопровождать барона в замок Юссон. Там соберутся на совет преданные их делу вельможи. Не тащить же с собой всех пленных. Останется дама, которая наверняка знает, что это за предмет и для чего он служит.

Пронзительный звук рога объявил о начале испытания. Анри всё обставил торжественно, так интереснее было наслаждаться представлением.

— Итак, вы готовы испытать судьбу? — спросил он пленников.

Иван молча кивнул.

— Ну что ж, начнём.

Он подал знак Луи, и тот, открыв кувшин, подошёл к Ивану. Протянув было руку к сосуду, Оболенский вдруг остановился.

— У меня есть последняя просьба, — сказал он.

— Говори.

— Сеньор, дайте честное слово рыцаря, что если я вытащу свиток со словом «жизнь», вы не измените своего решения и даруете нам жизнь.