Мореплаватели XVIII века
Шрифт:
«Уровень воды в реке,- рассказывает он,- уменьшившийся за тридцать шесть часов на двадцать пять футов, продолжал падать. Среди ночи сук толстой коряги, скрытой под водой, очутился между бревнами моего плота и по мере того, как тот опускался вместе с уровнем воды, проникал все дальше и дальше. Если бы я не бодрствовал, то засевший на суку плот через некоторое время оказался бы висящим в воздухе. Это грозило самое меньшее потерей дневников и тетрадей с записями наблю-
дений – плода восьмилетней работы. По счастью, мне удалось в конце концов найти способ освободить плот и двинуться на нем дальше».
Вблизи от разрушенного города Сант-Яго,
За порогом Мансериче открывается новый мир – океан пресной воды, лабиринт озер, рек и протоков, окруженных непроходимыми лесами. Хотя за семь лет Кондамин привык к жизни на лоне природы, он без устали любовался однообразным зрелищем сплошной воды и зелени. Покинув 14 июля Борху, путешественник вскоре миновал место слияния Мараньона с рекой Морона, спускающейся с вулкана Сангай, пепел которого иногда залетает за Гуаякиль. После этого Кондамин проплыл мимо трех рукавов реки Пастасы, в то время настолько вышедшей из берегов, что ни один из рукавов нельзя было измерить. 19-го того же месяца он достиг города Лагуны, где его уже шесть недель ждал дон Педро Мальдонадо, губернатор провинции Эсмеральдас, спустившийся вниз по течению Пастасы. В ту эпоху в Лагуне жили несколько сот индейцев, способных бросить оружие и отобранных миссионерами из различных племен.
«Решив составить карту течения Амазонки, – пишет Кондамин, – я тем самым избавил себя от роли пассивного зрителя, которая во время спокойного плавания среди однообразной, хотя и новой местности могла бы оказаться скучной. Мне приходилось постоянно напрягать внимание, чтобы с компасом и часами в руке следить за всеми излучинами реки, замерять, сколько времени мы двигались от одного поворота до другого, определять ширину русла в разных местах и ширину устьев притоков, угол, образуемый ими при впадении, отмечать встречавшиеся острова и их длину, а главное – измерять скорость течения реки и движения плота, то идя по берегу, то плывя на плоту, и применяя различные методы, описывать которые я считаю здесь излишним. У меня не было ни одной свободной минуты. Я часто делал промеры глубины, измерял тригонометрическим путем ширину реки и ее притоков, почти ежедневно определял полуденную высоту солнца, а на всех стоянках – его диаметр при восходе и при заходе».
25 июля, миновав устье реки Тигре, Кондамин прибыл во вновь созданное поселение индейцев племени ямео, под влиянием миссионеров недавно перебравшихся туда из лесов. Язык этих индейцев был очень трудный, а произношение совершенно необычное. Некоторые слова состояли из девяти, десяти слогов, а считать ямео умели только до трех. Они очень ловко владели сарбаканом, [185] выпуская из него маленькие стрелы, смазанные таким сильно действующим ядом, что он вызывал смерть в течение одной минуты.
185
Сарбакан – охотничье оружие индейцев Южной Америки. Представляет собой длинную трубку (до 3 м), состоящую из двух половин ствола бамбука. Стрелы, часто отравленные, выдуваются из сарбакана и поражают цель на довольно значительном расстоянии
На следующий день Кондамин и его спутники достигли устья Укаяли, одной из самых полноводных рек, впадающих в Мараньон, возможно, даже являющейся истоком Амазонки. Начиная отсюда, Амазонка сильно расширяется.
27-го Кондамин пристал у поселка индейцев омагуа, когда-то могущественного племени, населявшего берега Амазонки на протяжении двухсот лье ниже впадения в нее Напо. В этих местах они чужие, и говорят, что некогда, спасаясь от ига испанцев, спустились по течению какой-то реки, берущей свое начало в области Гранаде (Никарагуа). Слово «омагуа» на языке перуанских индейцев означает «плоская голова»; действительно, у этого племени существует странный обычай сжимать между двумя дощечками лоб новорожденных для того, чтобы, как они поясняют, сделать головы детей похожими на полную луну. Омагуа употребляют в качестве наркотиков два растения со странными свойствами – «флорипондио» и «курупа», которые вызывают опьянение, длящееся целые сутки, и причудливые сновидения.
На берегах Мараньона повсюду попадаются хинные деревья,
186
Ипекакуана – южноамериканское растение, корень которого (рвотный корень) применяется в медицине как рвотное и отхаркивающее средство
187
Сарсапарель – тропические и субтропические растения семейства лилейных. Это вечнозеленые колючие кустарниковые и полукустарниковые лианы
188
Г в а я к о в о е дерево или бакаут – «железное» дерево, произрастающее в тропических странах; очень твердая древесина его использовалась для выделки блоков, зубчатых колес и пр
Сменив в Сан-Хоакине плот на лодку, Кондамин добрался до устья Напо как раз вовремя, чтобы в ночь с 31 июля на 1 августа произвести наблюдение над выходом из тени первого спутника Юпитера, что позволило ему точно определить долготу и широту этого пункта и таким образом получить твердую основу для нанесения на карту остальной части пути.
На следующий день Кондамин достиг Певаса, последней испанской миссии (имеется в виду отделение или пост миссионерской организации. (Ред.)) на берегах Амазонки. Жившие там индейцы принадлежали к разным племенам и не все были обращены в христианство. Они еще носили украшения из кости животного или рыбы, всунутые в ноздри и губы, а из многочисленных дырочек в щеках торчали птичьи перья всех цветов.
Сан-Паулу являлся первой португальской миссией. Там река имеет в ширину не меньше девятисот саженей, и на ней часто разыгрываются страшные бури. Наш путешественник был приятно удивлен при виде того, что индианки носили холщовые рубахи и имели запирающиеся сундуки, железные ключи, иголки, зеркала, ножницы и другие европейские изделия, которые индейцы приобретают в городе Пара, когда доставляют туда собранные ими плоды какао. Их лодки отличаются значительно большим удобством, чем те, какими пользуются индейцы в испанских владениях. Они представляют собой настоящие маленькие бригантины длиной в шестьдесят футов и шириной в семь, приводимые в движение сорока гребцами.
Между Сан-Паулу и Куари в Амазонку впадают большие красивые реки: с юга – Жутаи, Журуа, Тефе, Куари, а с севера – Путумайо и Япура. На берегах этой последней реки еще жили дикари-людоеды. Там 26 августа 1639 года Тейшейра водрузил знаки, которые должны были служить государственной границей. До этого места при сношениях с туземцами пользовались языком перуанских индейцев; впредь следовало прибегать к наречию бразильских племен, употребляемому во всех португальских миссиях.
Затем путешественники миновали реку Пурус и реку Рио-Негро, соединяющую Амазонку с Ориноко. Работы Кондамина и его проницательная критическая оценка путешествий предшествовавших ему миссионеров впервые внесли некоторую ясность в географию бассейна Амазонки.
На дальнейшем пути Кондамин проплыл мимо устья реки Мадейра, (По -испански «madera» – «дерево, лес». (Прим. перев.)) названной так из-за большого количества приносимого ею леса, и форта Паушис, за которым на Амазонке начинает ощущаться прилив, хотя до моря остается еще свыше двухсот лье; далее экспедиция миновала крепость Гопайос, расположенную в устье небольшой реки, в верховьях протекающей среди бразильских рудников; на берегах этой реки живут индейцы тупинамбы.
Только в сентябре на севере показались горы – новый ландшафт, так как в течение двух месяцев плавания Кондамин не видел ни одного даже небольшого холма. То были первые отроги Гвианского нагорья.