Морфы

Заугольная Оксана

Который раз я попыталась сообразить, на каком языке мы говорим, но плюнула. Следом представился типичный ботаник Вячеслав — и никак иначе, как он предупредил, и вот он как раз выглядел как студент. Но его круглое лицо портила скептическая улыбка куда сильнее, чем большие старомодные очки с толстыми диоптриями. Такое лицо вроде «всего этого не существует, вы мне просто снитесь». Ну снимся, да. Чего рожи-то корчить?

Печальный ослепительно рыжий мальчик лет десяти, не больше прошептал почти неслышно, что его зовут Мортимер. Тоже вряд ли наш, но ему и без того должно быть непросто — он самый младший тут. Разве что скооперироваться ему с Анной Васильевной... И задавить нас своими молодостью и опытом.

– Для знакомства маловато, - неожиданно миролюбиво произнес Вячеслав, хотя я была уверена, что уж он-то будет молчать до последнего, только смотреть на нас сквозь очки с видом мученика. Надо же, первое впечатление оказалось обманчивым.
– Давайте хотя бы обсудим, как кто сюда попал.

А может и нет.

Все вздрогнули. Просто разом, словно репетировали. Говорить о личном никому не хотелось, похоже.

– Тогда я первый, - ничуть не смутился ботаник.
– Я несколько лет задумался над этим, что так или иначе должно быть упорядочено всё. Даже хаос. Энтропия растет не сама по себе, всему есть причины. И так дошел до снов — они ведь со стороны кажутся совершенно лишенными какого-либо порядка. Читал, писал, собирал информацию. А потом мне приснился какой-то тип и предложил пойти в Университет на факультет теоретиков. Забавно было ему объяснять, что теорию я разберу и самостоятельно, мне куда интереснее иметь дело с практической стороной этого вопроса. Так я и оказался здесь.

– У меня немного похоже было, - неожиданно закивала Анна Васильевна.
– Я практически с детства вела дневник снов. Одна тетрадь закончится, я новую начинала. Так меня то всё увлекало, что никаких слов не найти. А потом начал сниться сон, будто я хожу по коридорам с множеством дверей. Один раз даже попала в зал, битком людьми набитый. Но потом по коридорчику обратно вышла к дверям. Я за ручки дергала-дергала, но двери не открывались. Пока однажды приятный юноша сам дверь не открыл. Заохал, сказал, что я уже лет пятьдесят как должна была учиться. Ну что, мне учиться не привыкать.

Она обезоруживающе улыбнулась, и я просто не могла не улыбнуться ей в ответ.

– А я не помню, как сюда попал, - пробормотал себе под нос Мортимер. Ну да мы от мальчишки особо интересной истории и не ждали. По крайней мере, я точно.

– А я была волонтером, - вот уж от кого я не ждала отваги, так это от Джейн. Помимо меня заинтересованно вытянули шеи и Сергей с Виктором. Понятно, и они тоже.
– Два года. Мне было интереснее во снах ходить туда, где я никогда не смогла бы побывать в реальности. Вот я и просила куратора отправлять меня в другие страны. Она часто упиралась, указывая, что с моим цветом кожи я буду выделяться... например, среди народов крайнего Севера.

Она немного смутилась, а мы с парнями переглянулись. Да уж, и тут есть те, кто пытается устроить толерантность на пустом месте. А что это может под нож весь сон пустить — никому не интересно.

Наверное, Джейн заметила наши переглядывания, потому что продолжила громче и с вызовом:

– Договорились до того, что такие места я буду посещать в выходные. Вместо собственных снов.

Я еле слышно выдохнула. Ничего себе — это же верное сумасшествие!

– И через полгода, - упрямо продолжила Джейн.
– Выяснилось, что у меня невероятно высокая устойчивость. И мне предложили пойти учиться. Надо было выбирать или группу с высокой устойчивостью для работы в сложных, но однообразных снах близких моей родине, или же пойти в качестве противовеса в несбалансированную группу. Я выбрала.

Мы все молчали. Не очень-то приятно осознавать себя частью чего-то «несбалансированного».

Первым очнулся Сергей. Он откашлялся и с улыбкой похлопал по плечу Виктора.

– Мы тоже волонтеры, - пояснил он с приятной улыбкой.
– Год работали вместе у одного куратора, подружились. Заодно выяснили, что здесь можно учиться. Куратор нам всё объяснила, а некоторых мастеров мы на площадках встречали.

– Что за площадки?
– заинтересовался Вячеслав. Я поняла, что если сейчас не вклинюсь, мы будем слушать длинный рассказ, а учитывая въедливость ботаника, еще и уточнять придется каждое предложение.

– И я волонтер, - произнесла я и добавила с тщательно скрываемым тщеславием.
– Волонтерила чуть меньше двух месяцев.

Да, так и есть. Что Сергей с Виктором, что невозмутимая Джейн — все они вылупились на меня как на восьмое чудо света.

– Да как там за пару месяцев разобраться-то можно?
– не удержался Виктор.

Я пожала плечами с независимым видом. Не говорить же, что это череда совпадений разной степени везучести? Так будет не интересно.

– А я не буду рассказывать, - почему-то агрессивно произнесла Аня. Хотя, наверное, ждала, что мы будем увещать, стыдить и уговаривать. Привыкла быть среди взрослых, бедолага. Но у нас тут взрослых только её тезка да Дмитрий. Остальные только выглядят таковыми — почему-то это я понимала четко, словно кто-то подсказку написал.

– Моя очередь, да?
– смущенно кашлянул Дмитрий.

Я, честно говоря, если чего и опасалась, что он тоже откажется рассказывать по аналогии с предшественницей. А у нас и так два белых пятна — она и Мортимер. Интересно, в какой стране это имя используют? Никаких мыслей в голове по этому поводу нет. Надо будет поискать в сети, когда дома проснусь.

– Я, наверное, побью рекорд даже этой милой барышни, - он кивнул в мою сторону. Ясно, имя еще не запомнил.
– Просто я уснул, и мне приснился сон, будто я падаю с крыши дома. Вокруг люди, пальцами тычут... И я проснулся.

Мы снова переглянулись с другими волонтерами. Обычное дело, таких снов в день ого-го сколько снится.

– Проснулся, - чуть повысил голос Дмитрий, привлекая обратно наше внимание.
– И тут же обратно в сон провалился. И снова в тот же. Сижу на тротуаре, ничего не понимаю. Люди вокруг расходятся и прямо в воздухе растворяются. Меня увидели, запаниковали, давай куда-то то ли звонить, то ли кричать. Я так понял, что такие моменты даже в снах видеть нежелательно. Вроде как они в память врезаются, и человек лишнее знает.

Я вспомнила про Леру и кивнула.

– Появился человек весь в черном, словно в чешуе рыцарь, - на этих словах я замерла. Кошмарыч!
– Все успокоились сразу. Он мне конфетку протянул и говорит таким с спокойным видом, мол, съешьте, всё забудете, пару дней ерунда сниться будет, а потом все пройдет. А я, понимаете, очень всякие книги и фильмы фантастичные люблю. Ну и ляпнул, мол, а как же выбор?

Я улыбнулась против своей воли. Да уж, человеку подавай, чтобы две конфетки было, и никак не меньше. Не удивительно, что Кошмарыч согласился, он как раз такой.