Морфы
Шрифт:
За этими мыслями я, тем не менее, почти успела все задания, когда пришло время просыпаться. Сны снами, а меня еще ждала реальность.
Мы мало обсуждали, что происходит у каждого из нас в реальности, но приближалось первое сентября, которое многое меняло для большинства. Дмитрий преподавал в ВУЗе, я, Мортимер и Аня без сомнения учились. Труднее было с остальными, но Виктор и Сергей определенно были студентами. Я пока понятия не имела, как изменится моя жизнь там, во снах, с изменениями здесь, в реальности. Одиннадцатый класс — это совсем не шутки.
Дни сменялись ночами, я и без того не успевала перестроиться и даже стала реже видеться с подругами. Те, конечно, страшно обижались.
– Подожди, скоро станет проще, - пообещала мне Ника, с которой мы снова встретились в комнате отдыха. К своему стыду я не сразу вспомнила о таком чудесном месте, довольствуясь нашей с Жюлем комнаткой.
По её бледному лицу такое сказать можно было с натяжкой, ну да она и не первокурсница, в прямо наоборот — выпускница. Точно как я в обычной школе. Бррр.
– Ты выглядишь не очень, - осторожно заметила я, уже привычно ловя проплывающее мимо блюдо с булочками.
– Еще бы, — легко согласилась Ника.
– Мы с начала августа только и делаем, что практики сдаем, сил никаких нет. Зато потом только обычные занятия и дипломная работа — общая на группу и личная. С личной у меня вообще всё чудесно, да и группа у нас сильная, никто подвести не должен.
– А с теоретиком совместная?
– я вспомнила про Жюля и наши с ним грандиозные планы. Удобно работать со своим напарником с другого факультета, что не говори.
– Нет, - Ника покачала головой, её хвост от резкого движения хлестнул её по лицу, и она поморщилась.
– На самом деле редко, кто из практиков на самом деле дружит с теоретиками. Нас на первом курсе насильно сводят с этими заучками, чтобы мы не забывали о том, что одними действиями сон хороший не построишь, но отношения с ними не складываются. Мы с моим соседом смогли нормально прообщаться года полтора, не больше. А потом он принялся поучать меня, всё время нудел, что нужно сначала все обдумать, а потом создавать, словно мы архитекторы, а не сноходцы. И их карты — они же забивают ими любое помещение доверху!
Ника создала на руке крошечную бабочку, которая взмахнула крылышками и рассыпалась. Но вместо того, чтобы просто исчезнуть, каждая искорка стала еще более маленькой бабочкой, которые разлетелись по комнате отдыха, золотистыми брызгами оставаясь на подушках, с которыми сталкивались.
– Весь смысл в том, чтобы не знать, чем всё закончится, - Ника вытерла блестящие от золотистой пыльцы руки платком.
– Если во всех снах появится логика, изменчивость мира падет, и это приведет к исчезновению любого смысла. Достаточно и упорядоченного реального мира.
Кивнула, не зная как относиться к этому признанию. Когда Вест рассказывал о том, что кто-то желает ввести этот мир в полный хаос, я была напугана и возмущена, но наоборот — абсолютный порядок, и это определенно меня пугало ничуть не меньше.
– Конечно, некоторые из нас близко дружат с теоретиками, мы часто работаем вместе, - продолжала Ника, видимо, в ответ на мое перекосившееся лицо.
– Но обычно это не наши соседи с первого курса. Честно говоря, почти у всех моих знакомых в конце-концов в комнате остался кто-то один, и обычно это теоретик. Им неуютно здесь, в вневременной комнате отдыха, а вывести из комнаты не только его самого, но и все его карты для практика не так уж просто.
– Ты сказала «почти», - в голосе против моей воли проскользнули умоляющие нотки. Ничего себе, как я оказывается успела привыкнуть к Жюлю! А ведь прошло еще совсем ничего.
– Да, исключения тоже бывают, - легко согласилась Ника.
– Но ты этим не заморачивайся. Самый сложный именно первый месяц. Потом вы разберетесь в преподавателях, и требованиях, переживете первую практику, и все пойдет проще.
– Первую практику?
– эхом повторила я. Почему-то мне не понравился тон Ники. Такой нарочито небрежный, что у меня прямо сразу в голове зажглась красная лампочка.
– Ну да, - тон Ники стал еще небрежнее и она цапнула булочку с моего блюда и принялась её жевать с самым отвлеченным видом.
– Скорее всего, первая практика будет у Мистера Совершенство. Или у ректора. У вас уже был факультатив Картины Георгиевны? Нет, не первая лекция, а её факультатив?
Я, и впрямь готовая вспомнить о первом занятии с ректором, закрыла рот и задумалась. Нет, с нами уже общался психолог Университета, мы уже окончательно обалдели от урока Эха, а Кошмарыча и вовсе видели каждый день а вот Картину Георгиевну до си пор не встречали. Она словно сквозь землю провалилась — ни в коридора, где иногда словно из воздуха появлялись беседующие преподаватели, ни в столовой, ни в библиотеке она не попадалась. А в кабинет ректора, если таковой вообще был в Университете, нас не вызывали.
– Скоро будет, - «утешила» меня Ника.
– Не бойся, это весело.
10 глава
Однако Ника несколько ошиблась в своих прогнозах, и практика у нас не началась ни через неделю, ни через две. Мы уже написали по три длиннющих самостоятельных работы для мистера Совершенство — он просто обожал давать такие задания, что заметно уменьшало его природное очарование, успели изучить целый виртуальный зверинец с Гиеной, а уж Кошмар Кошмарыч и вовсе должен был быть нами доволен как никто другой.
Мне сложнее всего давались звуки и мимикрия. Почему-то никак не хотелось расплываться, даже хотя бы чертами лица, а уж становиться прозрачной и вовсе было за пределами моего понимания. Рот, имя которого мы так и не сумели узнать, дразнился тем, что мимикрия хуже всего дается девчонкам, особенно самовлюбленным. Вроде как не отражаться в зеркале — самая великая для нас потеря. Обидно, между прочим! Зато такая злость помогала сосредоточиться на задании.
Зря я думала, что уж в таком примечательном месте я огого как за все уроки возьмусь, отлынивать не буду, и каждый предмет любимым станет. Дудки! Вот мимикрия и стала моим камнем преткновения, сколько не учишь, а все меньше, чем нужно.