Морфы
Шрифт:
С другой стороны, тут подключилась более рациональная моя часть, Кошмарыч пообещал, что там меня научат правильно умирать. Не очень-то приятное обещание. Никакого оптимизма не хватит!
– А мне обязательно учиться умирать?
– кажется, я всё-таки сказала это вслух. Ну надо же, и вроде еле слышно пробормотала, а этот тут же обернулся. Вот уж у кого слух как у летучей мыши!
Он остановился и снова смерил меня своим неприятным взглядом — просто мороз по коже!
– Ольга, - начал он медленно, а я уставилась ему чуть выше переносицы, чтобы хоть куда-то смотреть. Морщин у него почти не было, и почему-то задумалась о том, что не будь он тем, кто он есть, он оказался бы еще не старым мужчиной. И симпатичным наверное. Если не смотреть ему в глаза...
– Вы слушаете?
– прервал мои мысли Кошмар Кошмарыч, и я почувствовала, как краснею.
– Повторю тогда, - он опять дернул краешком рта, но в этот раз это была неприятная ухмылка, а не улыбка, хоть я и понятия не имею, как их различаю.
– Время от времени всем снится, что они умирают. В этом нет ничего ужасного, просто мозг сновидца пытается разыграть очередной сценарий. Не всегда, кстати, сны о собственной смерти относятся к кошмарам. А вот о чужой - практически всегда. Поэтому нам с Кощеем приходится работать довольно плотно.
То, как он это сказал, заставило меня почувствовать, что он этим недоволен, и вообще не слишком любит этого неизвестного Кощея. Невелика радость — Кошмарыч хотя бы знакомое зло. А вот этот Кощей, который учит умирать... Что-то я не знаю других способов это сделать, как убивать несчастного студента раз за разом!
– Дело в том, - продолжил Кошмарыч, ничуточки не впечатленный тем, как меня вдруг затрясло, - что обычно участвовать в настолько эмоциональных сна студенты начинают не раньше третьего курса. Там и стоит факультатив Кощея. Однако, Ольга, если вам приснился такой сон уже сейчас, нет никакой уверенности, что это не повториться. Пожалуй, я даже не стану отягощать нас с вами излишними надеждами на то, что этот самый сновидец не увидит очередной сон с вами. Вы произвели на него неизгладимое впечатление своим грандиозным окаменением и последующим падением в гущу тропической зелени. А перед этим вы так отчаянно таращились на змею — в общем, вам следует пройти вместе с третьекурсниками курс по тому, как вести себя перед неминуемой смертью и в процессе оной. Нельзя все сновидения заставлять плясать под свою дудку.
– И зря, - буркнула я себе под нос, но Кошмарыч, конечно же, снова услышал.
– На самом деле вы прекрасно знаете, что можно, - мягко заметил он.
– Но нарушение негласных правил вносит в сновидения хаос, которого вы так хотите избежать. Так что вам следует всего лишь походить вольным слушателем к Кощею, сдать его предмет, и в дальнейшем вести себя аккуратнее.
– А какой он, Кощей?
– не удержалась я. Да и кто бы на моем месте удержался?
– Каким может быть человек, который ежедневно умирает самыми причудливыми способами и учит этому других?
– вопросом на вопрос ответил Кошмарыч.
– Будьте осторожны с ним, Ольга, он страшный человек. Но искусный сноходец.
Если он хотел меня напугать, то у него это получилось.
И надо же было такому случиться, что именно в этот момент мы наконец подошли к нужной аудитории, до чего неудачно-то!
Кошмарыч открыл дверь и втолкнул меня внутрь.
Взгляды всех сидящих в аудитории обратились ко мне. Комната была почти такая же, как у нас, только вместо диффенбахии у них здесь стояла корова. Не настоящая, нет. Статуя коровы, керамическая или деревянная, раскрашенная под известное полотно Ван Гога, причем солнце было где-то на костлявом крупе. Не представляете, какое облегчение понимать, что наша аудитория не самая дурацкая в Университете!
Группа была разновозрастной, как и наша, и так же с удовольствием отвлеклась от лекции, как бы поступили и мы. Но мне было не до них, куда больше волновал Кощей, который стоял у кафедры. Наверное, все мои чувства отразились на лице, потому как преподаватель улыбнулся и ткнул в меня пальцем.
– Обратите внимание, студенты, - заявил он невыносимо знакомым голосом.
– Вот так выглядит человек, который перед первой встречей со мной слишком внимательно слушал моего брата. Видите этот скрытый в глазах страх и заметный даже невооруженному взгляду трепет? Увы, милая барышня, мне придется вас разочаровать, я и в половину не так интересен, как Костя меня видит.
Наверное, надо было что-то ответить, хотя бы переспросить, но я так и стояла истуканом и, кажется, даже рот открыла. Впрочем, Кощею и не требовался мой ответ.
– Я уже представлял факты своей заурядной биографии группе, но ради новой студентки могу повторить. Зовут меня Кирилл Константинович, но я не обижаюсь и на данное мне тут прозвище Кощей. Веду факультативы по смерти в сновидениях для третьи и четвертых курсов сноходцев, да на втором курсе снотоков у меня спецкурс на ту же тему, но в теории. Женат, есть сын и брат. Кроме жены в семье все сноходцы, с моим братом Костей вы все знакомитесь на первом курсе, и это дает ему возможность создать вокруг меня ореол опасности, который я потом разгоняю в течение всего доставшегося мне учебного времени.
Я повнимательнее посмотрела на него и ахнула. Меня отвлекли длинные волосы, убранные в аккуратный хвост, узенькие очки и пиджак с джинсами. В остальном, если отмахнуться от этих мелочей, Кощей был одно лицо со своим братом, Кошмаром Кошмаровичем.
Если бы не это, я бы даже решила, что просто попала в очередную временную петлю, и Кошмарыч просто дурит наивных студентов, представляясь другой личностью. Впрочем, с учетом того, как легко тут изменить внешность, этот вариант нельзя было сбрасывать со счетов.
– Судя по лицу милой барышни, она уже дошла до мысли, что раз мы так похожи, то или Костя не носит очки из вредности или носит линзы, то ли я ношу их просто так, - я до этой мысли вообще никак еще не дошла, но на всякий случай активно закивала. Не выглядеть же дурой рядом со старшекурсниками!
– Я действительно ношу очки с простыми стеклами, потому как вариант сломать нос или разбить бровь показался мне чересчур экстремальным. А теперь садитесь, и мы продолжим урок.
Видимо, он не просто так отвлекал нас болтовней, потому как за это время появился седьмой стул и тетрадь с ручкой. Да-да, в этой группе было всего шесть человек, и я не могла перестать думать, что это из-за отчисления. Надо ли так понимать, что группе Рыбы просто повезло?..
Урок, кстати, был очень интересный. Мы проходили теорию вероятности падения, которая мало общего имела с общеизвестной теорией вероятности. Речь шла о том, что смертельно опасная ситуация во сне, будь то падение с высоты или попадание под машину, что угодно, крайне редко для сновидца заканчивается смертью. Чаще всего, как нам объяснил Кирилл Константинович — ну не хотелось мне его звать Кощеем!
– сновидец просыпается или прямиком попадает в другой сон, минуя этап смерти и её осознания. Одна из наиболее расхожих версий, которой придерживался и наш преподаватель, представляла собой теорию, по которой подсознание человека таким образом через страх боролось с самим источником страха — умирая и просыпаясь, умирая и попадая в новый сон, оно укрепляло мнение в самой глубине себя, что после смерти жизнь не останавливается. Любопытно было то, что на подсознание не влияли ни религиозные, ни рациональные идеи самого сновидца — чтобы не считал человек в реальности, подсознание выдавало ему точно то же, что и прочим. И это не влияло на сознательное восприятие смерти — умереть и проверить виденное во сне обычно никто не желал. Кирилл Константинович так искренне любовался работой подсознания, что мы с группой заразились его настроем.