Мориарти. Последняя глава
Шрифт:
Солиситор частенько подтрунивал над Профессором, говоря, что, вообще-то, тот может прекрасно обойтись без денег, поступающих от противозаконных и преступных предприятий его криминальной семьи. Действительно, Мориарти получал вполне достаточный доход от легальных видов деятельности. Он был владельцем коммерческой компании под названием «Академик вендинг энд сервис компани», управлявшей доходами от шести мюзик-холлов и нескольких относительно новых столовых и таверн, разбросанных по всему Лондону. Во всех этих заведениях Мориарти значился директором-распорядителем. Самыми успешными столовыми, предлагавшими ланч и обед из четырех-пяти
Кроме того, Мориарти владел несколькими чопхаузами и пайшопами, [36] предоставлявшими своим клиентам простую, здоровую английскую пищу. Вместе взятые они приносили от пятисот до шестисот фунтов в неделю — весьма солидную сумму, большую часть которой Мориарти вкладывал в криминальный бизнес.
Не зная ни в чем нужды, Профессор был щедр и милостив по отношению к тем, кто работал на него. Не кто иной, как Спир, частенько говаривал, что хозяин слишком добр, и что ничего хорошего из этого не будет.
36
Чопхауз — ресторан или другое заведение, специализирующееся на мясных блюдах, стейках и отбивных. Пайшоп — заведение, специализирующееся на выпечке, мясных пирогах и т. п.
И вот теперь, сидя во временном жилище на краю Вестминстера, сам Мориарти приходил к такому же выводу: да, он слишком щедр и добр. А разве нет, если несколько лет назад простил предательство Пипу Пейджету?
Вскоре после свадьбы Пипа Пейджета и Фанни Джонс он отдал первому приказ — убить. Хуже всего было то, что убить предстояло знакомую женщину, Кейт Райт, долгое время бывшую домоправительницей в его тайном убежище в Лаймхаузе. Приказ и стал тем перышком, что сломало спину верблюду, то есть, в данном случае, Пейджету. Он выполнил приказ, но утратил веру и сбежал вместе с Фанни Джонс. Мориарти знал, что стало причиной дезертирства, и оставил предательство без последствий, предпочтя оправдать большого, сильного парня с выгоревшими на солнце волосами. Он сказал себе, что сам виноват в его бегстве. Человек, не признававший и не понимавший любви, Мориарти питал к Пейджету странное, почти родительское чувство. Но теперь мнение изменилось. Так или иначе, у него будет в скором времени другое тайное убежище, в роли хозяйки которого — или по крайней мере домоправительницы — он видел только одну женщину: жену Пипа Пейджета, деревенскую девушку Фанни Джонс. Профессор всегда добивался своего, и никакие моральные соображения его не останавливали. Даже сейчас, стоило лишь представить вкус вареного окорока с гороховой кашей в исполнении Фанни Джонс, как у него побежали слюнки.
Мориарти снова поднялся, подошел к двери, ступил на лестничную площадку и в тот же самый момент услышал донесшийся снизу, от задней двери, секретный стук. Впрочем, никаким секретным этот стук давно уже не был.
А потом он услышал голоса: Спира и Гарри Джаджа.
— Боюсь, Профессор, хорошего мало. — Вольно или невольно Спир повторил слова Эмбера, с которых тот обычно начинал свои доклады. Мориарти стоял у камина, и Спир смотрел ему прямо в глаза. Гарри Джадж остался за дверью.
— Говори. Я как-нибудь справлюсь.
— Это касается Сэл. Сэл Ходжес.
— И что Сэл? — беззаботно спросил Мориарти.
— Ее, похоже, убили. Задушили в доме Беспечного Джека. В том доме, что принадлежал его отцу. На Бедфорд-сквер.
— И когда же это случилось? — Тон Мориарти ничуть не изменился.
— Вчера вечером. Тело сейчас у старика Кэдвенора.
— У гробовщика?
— У гробовщика, — подтвердил Спир.
— Ты ее видел? — прошипел Профессор.
Спир покачал головой — реакция Мориарти серьезно его озадачила.
— Значит, тело ты не видел?
— Еще нет, сэр.
— Но разговаривал с теми, кто его видел?
— Я разговаривал с Джорджем Джиттинсом. Он говорит, что она на себя не похожа.
— И не должна быть похожа, если ее задушили, — кивнул Мориарти. — Ладно, если это все твои плохие новости, давай съездим и взглянем на нее.
— Есть еще кое-что. Теперь мы знаем, где и когда Беспечный Джек будет более или менее один. В пятницу вечером.
— Более или менее один?
— С ним будет телохранитель. Может, два.
— Сидни Стритер?
— Думаю, о нем вам больше беспокоиться не надо.
— Я и не беспокоился.
— Стритер отправился кормить рыб.
— Желаю ему счастливого пути. Кто займет его место?
— Понятия не имею. Скорее всего молодой Рустер. Рустер Бейтс.
— Что? Тот неуклюжий толстячок?
— Рустер работал раньше на нас. Может, он будет, а может, кто-то другой. Так или иначе, Джеку придется выйти их кэба. Около театра «Альгамбра», на Лестер-сквер. Представление начнется в девять. Когда закончится, никто толком не знает. Может, около полуночи. Может, позже. Но точно известно, что кэб он закажет на четверть первого.
— Хорошо. Я подумаю, что можно сделать. — Мориарти усмехнулся, обнажив хищно зубы, и хрипло хохотнул. — Альберт, ты принес мне отличную новость. Не пора ли Беспечному Джеку стать Джеком-в-коробочке? — Он снова хохотнул — сухо, зло, с каким-то змеиным шипением.
И Альберт Спир, сам погрязший в грехе, содрогнулся от пронизавшего его с ног до головы страха. Страха, просочившегося и в мозг, и в кости, и во все внутренние органы. Его бабушка сказала бы, что кто-то прошел по его могиле, но у Спира было другое сравнение: кто-то влез в его могилу и теперь пытается затянуть туда его самого.
— Дэниел здесь?
— Здесь, с мальчишкой.
— Будешь выходить, пришли сюда. Терремант вернулся?
— Еще нет. Он с Эмбером и Ли Чоу. Роют землю, отыскивают наших людей.
— Ты, конечно, им поможешь.
— Конечно, сэр.
— И продолжай поиски подходящего склада.
— Дел невпроворот.
Мориарти кивнул.
— Вот и занимайся. Все, Берт, иди. И пришли остальных. Спир уже шагнул к двери, когда Профессор снова остановил его.
— И вот что еще…
— Да, сэр?
Пауза затянулась секунд на десять, а то и пятнадцать. Мориарти как будто не мог решить, что сказать.
— Спир, друг мой… — и снова пауза. Еще секунд десять. О чем это он? На ум пришло французское выражение — pour encourager les autres.Ободрять других.
— Ты случайно не знаешь, куда мог податься этот мерзавец Пейджет?
— Не представляю, сэр. — Голос Спира слегка дрогнул.
— Найди его. И дай знать, где он. Хорошо?