Морок параноика
Шрифт:
Вера высунулась в окно, окликнула похоронщиков и попросила не уходить пока, подождать ее.
– Много еще осталось, ребята? – спросила она, выйдя во двор.
– Второй этаж еще не до конца прошли, – ответил один из мужчин. Вера повернулась к зданию посчитать этажи. Насчитала пять. Потом перевела взгляд на тела. Восемнадцать человек. Да…
– Я хочу попросить вас сходить со мной в административный корпус и забрать оттуда двух… то есть трех покойников. Можно сейчас. Можно чуть позже.
– Давайте сейчас сходим, - голос у стриженой девушки был под стать облику –
– Давайте сейчас, – кивнула Вера и пошла вперед.
На пороге кабинета УЗИ она помедлила долю секунды. Кажется, этого никто не заметил.
Они перенесли маму, бабушку и врача во двор и положили рядом с остальными покойниками. Ни мужчины, ни девушка не спрашивали Веру, почему она вдруг попросила их вынести именно эти три тела. Только искоса бросали сочувственные взгляды, и Вера видела – они поняли. По ее лицу они все поняли.
– Не могу сообразить, где и как лучше хоронить, – обратилась Вера к старшему мужчине, - ведь это только начало. Сколько еще будет тел, неизвестно. Наверняка, много. Это какую же яму рыть надо… Рук не хватит.
– За недостроенным корпусом котлован есть. Наверно, еще один корпус хотели делать, да забросили. Я с балкона видела, – сказала девушка.
– Это за гинекологическим? – уточнила Вера и, получив утвердительный ответ, сказала, – пойду погляжу, а потом сюда вернусь. Если не подойдет, будем еще думать.
Котлован был большой. Даже огромный. Забросили его, наверно, еще прошлым летом, даже не успев начать сооружать фундамент. Земля по краям оплыла вниз. При желании спуститься было можно и с грузом. «А когда уложим первый ряд тел и присыплем землей, то, чтобы уложить следующих, придется ходить фактически по покойникам» – подумала Вера, и ее передернуло.
Когда она вернулась к терапевтическому корпусу, похоронщики были внутри, и Вера минут пять стояла, переминаясь с пятки на носок и напряженно пытаясь вспомнить, что за мысль проскакивала у нее в голове, когда она шла от котлована обратно, но, не успев оформиться, растворилась.
Открылась дверь. Похоронщики вынесли еще тело, уложили его к остальным.
– Уф-ф, на третий этаж перешли, там вообще жесть! – доложила девушка, утирая пот со лба. – Наверно, столько же будет, сколько с первых двух вместе.
– Значит, надо вам в помощь еще людей искать. Втроем вы тут без рук, без ног останетесь. Я постараюсь хотя бы одного человека найти. А лучше двоих. Или даже троих. Котлован, кстати, подходит. Туда и будем переносить.
Один из мужчин расстегнул рубашку, чтобы немного охладиться, и Вера увидела у него на груди нательный крест. «Вот оно! Вот о чем я думала! Надо постараться священника найти». Но сначала надо было найти людей в помощь похоронной команде, и Вера отложила на время вопрос о священнике.
Этот вопрос тем более пришлось отложить, потому что как раз вернулся Кравец. Причем вернулся один, без команды, но довольный и с полной машиной всякого добра. Вера сперва услышала громкое бибиканье со стороны приемного покоя, а потом до нее донесся окрик, хорошо слышный даже со двора:
– Кто еще живой, выходите машину разгружать! Да побыстрее!
Когда
– Давай-давай, быстрей-быстрей! – поторапливал Кравец, вытаскивая из машины всё новые пакеты, – мне еще вторую ходку делать!
– Смотрю, вы удачно съездили, – заметила Вера, принимая из его рук очередной пакет. – А ребятки где?
– Ребятки в магазине остались, – Кравец поднапрягся и вытащил из машины большую коробку с чем-то тяжелым. – И мне скорее надо обратно, пока до них кто-нибудь не докопался. Да, кстати, это вам. То, что вы просили.
Он выудил из-за пазухи небольшой пакет и протянул Вере. Та покраснела от смущения и неловко сунула пакет в карман. Что было делать, если она утром забыла прихватить с собой на работу запасную прокладку, а проблема стала такой насущной, что пришлось вносить в список для Кравца отдельный пункт с особой пометкой? И неужели он не мог как-нибудь неприметно отдать? Как неловко…
– Да не смущайтесь вы так, Вера Михайловна, дело-то житейское, – совсем, как Карлсон, попытался подбодрить ее Кравец, – вот у меня жена тоже…
Он запнулся и отвернулся.
В это время из приемного покоя вышел Курбанов. Увидев битком набитую машину, он оживился и поинтересовался, не смогли ли достать лекарства. Кравец с радостью переключился на эту тему:
– Первая партия того, что удалось найти, в багажнике. Сейчас разгрузим, и я за остальным поеду. Пол-аптеки, считай, привезли. Еще пол-аптеки осталось и почти весь магазин.
Вера сама не поняла, что на нее накатило, но на слове «пол-аптеки» она неожиданно прыснула и начала сползать вдоль дверцы машины, давясь от хохота. Она смеялась, утирала рукавом выступившие на глазах слезы, повторяла «пол-аптеки, ой, я не могу…» и снова закатывалась в хохоте.
Мужчины переглянулись.
– Что это с ней? – осторожно и с опаской спросил Кравец.
– Это нервное, не обращайте внимания, - тоном видавшего виды психиатра ответил Курбанов, – отсмеется и успокоится. Тем более, пока вас не было, какие-то отморозки за наркотиками приезжали, оружием трясли, сукины дети… Не одна она сейчас такая. Мы все в любой момент можем вот так… И хорошо, если так, а не чего похуже. Открывайте багажник.
Пока выгружали из багажника лекарства, а Курбанов в подробностях рассказывал Кравцу о визитах любителей кайфа, Вера понемногу пришла в себя. Накопившаяся истерика частично выплеснулась, навалилась усталость. Но дел еще предстояла масса, надо было поднимать себя за шкирку и работать дальше.
Пока она шла по корпусам, ища, кого можно оторвать от других дел и отправить переносить мертвых, к ней то и дело подходили с вопросами, просьбами, предложениями. Что-то получалось решать на ходу, другие вопросы требовали ее присутствия на месте проблемы. Нужных людей она нашла достаточно быстро и послала к похоронщикам, но текучка так завертела ее, что только ближе к вечеру, когда солнце уже опустилось к горизонту, Вера смогла вырваться из больницы.