Морок

Мизгулин Олег Алексеевич

Всё произошло, как это бывает: неожиданно и вдруг… Он выскочил из сна, в одну из последних сентябрьских ночей. Чья-то рука тормошила его плечо.

— Бурый! Проснись…

Пальцы сомкнулись, сжимая заточку, а взгляд определил, отнюдь не дедов, а одного из гусей, что играл на гитаре любые темы, в основном по «просьбе» старослужащих.

— Чё те-е?

— Тебя деды зовут… Велели разбудить.

Олег приподнялся на локтях, вглядываясь в темноту «стариковских» кроватей. Оттуда не было ни шевеления, ни звука.

— Их нет во взводе. — Начал объяснять Музыкант. — Они в гостях у «ротных».

У Рюхи, «деда» ротного — днюха сегодня. Во-от… Гуляют они. Поляну там накрыли. Я их гитарой развлекал. А потом говорят: иди, зови Бурого…

Сонливость мигом снесло. Сердце застучало часто-часто… Припомнилось: «деды» к чему-то готовились накануне. К какому-то событию, мероприятию. Теперь ясно к какому. А сейчас, видать, не хватает остроты праздника. И он, Бурый, будет тем самым эксклюзивом. Изюминкой.

Он натянул только брюки. Остальноё: китель, ремень решил оставить. Мешковатая одежда в драке будет только помехой, а для врага послужит областью захвата. Чем голее тело, тем больше шансов… Голова работала ясно. Странно, но страха не было, лишь слегка заныло под ложечкой, как признак скорой схватки. Наконец-то… Момент истины… Долго ж они тянули… Злости, её тоже не было… А вот это плохо. Для победы в любой драке агрессия просто необходима. Олег пребольно ущипнул себя, заставляя тело, наконец, проснуться.

— Бурый! — Музыкант ещё стоял рядом. В полутьме глаза его в свете дежурной лампочки сюрреалистично блестели.

— Что ещё?

— Сегодня двоих наших засылали в посёлок. К местным…

— Ну?!

— За самогоном посылали.

— Ну, и что?!

— Деды вдатые… Может, не пойдёшь?

Олег хмыкнул, мотнул головой.

— Не я пойду, так они… Что будет лучше, если меня прямо в кровати заколбасят?

— Ну… Дежурный офицер в штабе. Может, ты к нему?

Головной сурово покосился на Музыканта.

— Ты сам-то понял, что сказал?

— Ну, не знаю…

— Иди спать, Музыкант! — Хлопнул его по плечу Олег. — Спасибо, что волнуешься, но… Это моя маза, понял?! А ты не парься! Сам всё разрулю!

— Бурый, ты мужи-ик…

— Ладно, ладно… Иди, отдыхай! Сегодня вас не припахивают…

Он вышел в дверь. В шлёпках на босу ногу (кирза ведь тяжела, а босиком двигаться легче).

Ночь была тёплой, одна из ночей бабьего лета. В тамбуре, на входе во взвод никого не было. Зато на входе в роту, в тамбур выставили сразу двоих. Наверняка, для пущей надёжности.

— Где дедушки гуляют? — Спросил Олег одного из шубистов.

— В учебном классе, где политинформацию читают.

— Это где? Я здесь не был.

— Как зайдёшь. Услышишь. Не ошибёшься… Орут как мамонты…

И правда, едва Олег перешагнул порог казармы, сразу же догадался, где идёт гульбище. Шум, состоящий из отборного мата, хохота тут же выявил дверь, за которой всё это развивалось. Дверь учебного класса была приоткрыта, однако, не изолировала находящихся там, а в частности, их разгульные голоса.

Олег тронул дверь и она, скрипнув, поддалась вперёд, открывая взгляду суть происходящего за ней. В нос шибанул с табачным дымом запах чего-то сладко-кислого, вероятно, пойла, которым заправлялись старослужащие. Головной аккуратно прикрыл за собой дверь, отмечая враз, как с его появлением голоса поумолкли.

«Поляна» накрытая на трёх сдвинутых столах выглядели более чем шикарно, особенно для глаз первогодок. Большой чугунный казан, ещё недавно был полон прожаренной картошки. Аппетиствовали, похоже, с лучком и чесночком; и там, и здесь валялись на столе разбросанные ломтики, а отсутствие онной картошечки в чугунке, говорилось о том, что трапеза завершилась совсем недавно, быть может, полчаса назад (запах прожарок ещё витал в воздухе). Как обрамление стола, всюду по тарелкам были разложены сладости. Более десятка вскрытых банок сваренной сгущёнки, килограммы печенья, вафли, пряники, а ещё располосованный арбуз и едва начатая дыня.

— Ба-а! Кто к нам пожаловал! — Как всегда ёрничая, заговорил Нос. — Гроза местных дембелей и дедушек, господин Бурый, не иначе…

— Здорово, Бурый…

— Ты нас бить не будешь?

— Э, осади с шутками, да?! Глянь, какой злой… Ща в торец залепит…

— Молчу, молчу…

Хмельные, масленые лица, кривые улыбочки, но взгляды, в общем-то, больше любопытные, чем злые. Сытые, пьяненькие деды, подустав от задроченных гусей, решили поразвлекаться с «зубастым» салабоном. Головной угрюмо осматривался, пытаясь определить примерное количество людей и всё же, терялся в догадках. Пятьдесят? Сорок? Только за столом не менее три десятка, а сколько их мельтешит перед глазами… Даже для довольно просторного учебного помещения их казалось очень много. Страх неожиданно подобрался к сердцу, заставляя его стучать, как молот, быстро и гулко.

«Толпой возьмут на раз-два. — Вязко повисли мысли. — Какие на хрен приёмы… Скопом свалят и спьяну напинают по башке»…

Ротные деды перемешались с взводными, таращились на Олега и продолжали скалить зубы.

— Гляди, как шарами бычит…

— Бля, зачем позвали? Это же монстр… Ща всех под столы загонит…

— Точно! А-ха-ха-ха-ха…

— Бурый, выпить хочешь!

— Да, он голодный… Пусть похавает…

— Проходи, Бурый! — Сверкал жёлтой коронкой, махнул рукой Дождь. — Подвиньтесь, дайте пацану место…

Деды сдвинулись, кто-то встал, а Олег с трудом оторвался от спасительной стены и подошёл к их «поляне». Напряжённо встал у стола, в неуверенной позе. Ему не хотелось верить в дружелюбие «стариков». Сладкий чёс по ушам, а между тем… Спина открыта для удара.

— Садись, садись… Братуха! — Ровным тоном произнёс Дождь и, ухмыльнувшись, добавил, словно заглянул в его голову:

— Никто тебя не будет бить со спины. Зуб даю…

Олег присел на освободившееся место, как-то сразу обмякнув, но, наверное, всё-таки, интуитивно поверив словам каптёрщика. Скажи ему «садись» кто-нибудь другой, ни за чтоб, не подчинился.

Дождь закурив, выпустил первую струйку дыма и широко улыбаясь, спросил:

— Есть хочешь? Ты не стесняйся… Бери, что ближе к тебе… А может, выпьешь?!

Головной взял печенюшку и небрежно макнул её краем в сгущёнку, так же небрежно надкусил, стараясь этими движениями снять внутренне напряжение.

— Чай, не за этим позвали. — Жуя, произнёс он.

— Почему не за этим? За этим! — Уверяюще мотнул вихрастой головой Дождь. — У нашего корефана днюха сегодня! Круглая дата между прочим… Да, Рюха?!