Морок

Мизгулин Олег Алексеевич

Вадим сидел, по-обыкновению регулировал костерчик, и всё пытался вспомнить обрывок сна, что пришёлся на момент его пробуждения. Увы, тщетно… Файлы из памяти были удалены надёжно, словно чьей-то торопливой рукой. Он сладко зевнул, потянулся, наслаждаясь красотой беспорочного утра. Настроение было отменное. Голова работала ясно, сухо и точно, как математический логарифм. Никаких тебе расщеплений личности, никаких внутренних борений. Всё явственно, как на ладоне. Вадим усмехнулся, вспоминая ночной колоброд мнений. И чего ради, он напрягал думалку? Смешно… Холм вовсе не выглядел серым,

в свете восходящего светила. Неровная дымка марева — предутренняя, уже почти растаяла под его лучами. Сопка, залитая солнцем, выглядела обыкновенно, как и все, приходящиеся на километр таёжного пути. Не хуже и не лучше… Даже острый шпилёк башенки выглядывал задорно и весело. И уж, никак не зловеще…

Зорин принёс бинокль и поднёс к глазам. Шпиль подвинулся ближе, статично равнодушно возвышаясь над качающимися кронами леса. Что-то оторвалось от креста, взмыло вверх, обретая форму крыльев. «И зверь обходит, и птица не летит…» — Иронически ёрничая, произнёс Зорин, наблюдая за полётом сапсана. Он оторвался от бинокля и, улыбнувшись, закончил Пушкиным:

— Избушка там, на курьих ножках. Стоит без окон, без дверей…

Настроение было хорошее, но было что-то ещё, рвущее грудь. Какая-то удаль или азарт… Или ж, их производная. Скоро, он понял, что… И впервые, не захотел этому противиться. Уже потом, гораздо позже этих событий, придёт осознание, что так бездумно он ещё никогда не поступал. Ни при каких раскладах и обстоятельствах. Но, то будет потом, а сейчас…

Олег всегда просыпался вторым в лагере. За редким исключением, Наташа. Удивительно, но в этот раз проснулись обе палатки одновременно. Сначала выскочил Климов, по утренним делам. Потом, сходила Наталья… Через небольшой отрезочек времени, развёрзнулась палатка Головных и, вышли на утренний почин оба супруга. Вяло и скупо переговариваясь, разбрелись по лагерю кто куда, но уже через восемь минут все четверо толкались вместе. Поливали друг другу на руки, совершая утреннее омовение, и смеялись…

Вадим кивнул Олегу и жестом поманил себе.

— Как спалось, Олежа? — Спросил он, едва тот подошёл.

— Нормально. — Олег присел напротив и широко зевнув, спросил. — Чё, когда выдвигаемся?

— Позавтракаем и сразу выдвигаемся. — Зорин, прищурившись, глядел на крепко сбитые плечи Олега. — Вы проснулись раньше, чем нужно. Время терпит. Но есть предложение…

Лицо Олега оставалось непроницаемо, но в глазах меленько засветился вопрос. Продолжая следить за его реакцией, Вадим добавил:

— Кстати, это ваше предложение! Вчерашнее. Не забыл?!

На лице сменились разом две эмоциональные маски: недоумение и удивление.

— Это ты про Холм? Да ты шутишь… — Улыбнулся, словно шутке Головной.

— Я похож на шутника? У нас недобитая тушёнка. В термосах запасы воды и чая. Есть патроны, исправные ружья. А главное, есть время и желание! Что скажешь?!

Головной просканировал взгляд Зорина, и не найдя там хохмы, засмеялся более открыто.

— Чё ты? — Ответно улыбнулся Зорин.

— Ну, ты даёшь, Вадим. Я вчера в палатке чуть с Люськой не поцапался из-за этого. Она кричит: иди, уговори Вадима, он тя послушает! А я ей талдычу: если

Николаич сказал, значит, отрезал и точка. Пошумели немного…

— Да я слышал, как вы шумели. Ну, так что? Решайте: или-или! Пока я настроен… Или домой?

— Николаич, всё! — Олег возбуждённо вскочил. — Команда — единодушно «за»! Что нужно?! Мне обрадовать их?!

— Да! И давай-ка построй их перед завтраком! Я зачитаю права и обязанности. Всё-таки ситуация не совсем обычная…

Ровно через десять минут, все стояли по линейке и преданно глядели ему в рот. Довольные и загадочные, как заговорщики.

Вадим сразу решил задать нужный тон.

— Будем считать, друзья мои, что ваше предложение дошло до моих ушей. Это совсем не значит, что я пошёл у вас на поводу. Будем считать, что ваши желания и мои интересы в чём-то совпали. Во-от…

Зорин перестал похаживать как генерал на плацу, остановился и посмотрел на ребят.

— Экспедиция будет такая: движение осуществляем короткими разведками. Первый отрезок пути — это подъём на Холм. Если всё чисто и никаких стрёмных ситуаций, делаем движение дальше! Если же, подчёркиваю, присутствует даже намёк на опасность, безоговорочно… Повторяю, безоговорочно спускаемся назад! И никаких капризов, хлюпаний носом и обид! Ясно?! Девочки, это вас касается! — Он строго поглядел на Наташу. Та, смутившись, каверзно улыбнулась, пряча взгляд, и метнулась глазами к Люсе, ища у подруги поддержки. Людмила, за себя и за неё задорно выкрикнула:

— Ясна-а!!!

— Смею надеяться. — Кивнул Вадим. — Объявляю этот Холм зоной повышенного риска, а посему дисциплина должна быть железная. Как в армии… Мои указания выполняются без обсуждения и беспрекословно. Сказал: возвращаемся, значит возвращаемся. Сказал: вперёд, значит только вперёд! Олег! Ты дублируешь все мои команды! У тебя зычный голос… Ваня! Ты — помощник Олега, по контролю за исполнением. Девушки! Ваша задача: окружать нас своей красотой и не забывать о послушании. Вроде б всё…

Зорин позволил себе улыбнуться, смягчая нотку своей генеральской речи.

— Да, и вот что! — Он обратился глазами к Головному. — Ориентировочно, до часовни вёрст так тридцать вместе с подъёмом. Думаю, что если полтора отрезка пути пройдём без шухера, то вероятно, за один день поход до часовни не осилим… Привал с ночёвкой — вот о чём я! И к вам, мужчины, есть дополнительные требования…

Вадим нашёл взглядом Климова и закончил:

— Делим ночь на трое и спим по очереди! Сами понимаете… Условия всё равно, что военные…

— Николаич! Да не вопрос!!! — С долей укоризны выкрикнул Олег.

— Не извольте сомневаться! — По белогвардейски вытянулся Ваня. «Вашблагородь» он зажевал, боясь, что будет выглядеть не очень-то корректно.

— А мы-ы? — Протянула Люся. — Что делаем мы?

— А вы… — лукаво прищурился Зорин. — Вы — самое дорогое и ценное в нашем походе. Вам, я предоставляю ничего не делать и быть охраняемыми вашими мужчинами.

Озорно подмигнул Людмиле и закончил с улыбкой:

— Ничего не бойтесь! Мы с вами, а вы с нами… Если всё ясно, давайте живенько позавтракаем и, пока не жарко, тронемся в путь…